Большакова Н.П. Два романа. Мурманск, 2016.

- Нет. Ребята вовремя приметили, схоронились. Все уже знали, что его време­ нами «клинит». После он прощение просил: «Я-я-я я не знаю, как это получилось, враги примерещились»... А ему мой дружок Серега отвечает: «Я-я-я... В ж... у тебя, Лепёха, хвоя... Я... Ты на кого пену сдувал? Не успей увернуться мы, всех бы точно в сухой батон покрошил». Вот так порой мы «крыши» свои и догоняли... В Грозном, особенно ночью, на каждом шагу - патруль, если из развалин города выбраться не удалось, попадаешь под шквал ослепительных ракет и трассирующих пуль. Я там заметил - весна, а птицы не поют, им тоже война не по нраву. Так неожиданно судьба столкнула Елену с человеком, прошедшим ужасы Чечни. Тех, кто говорил открыто о них, в то время было ещё мало. В газетах она, конечно, кое-что читала, потому как было небезразлично, свой сын подрастал, но чтобы вот так - глаза в глаза с тем, кто там воевал, ещё не разговаривала. И сразу поступки этого молодого военного стали понятны ей и оправданны. Появилось даже чувство сопереживания. Ходили слухи о том, что снайперами туда за большие деньги на­ нимались в основном женщины, и ей захотелось узнать, правда ли это. Спросила: - Ну а со снайперами приходилось дело иметь? Говорят, там женщины в этом специализировались? - Разве такие... достойны звания женщины? Сучье отродье... Извините, что вы­ ражаюсь, но большего они не заслуживают. Стреляли, стервы, по-особому. Ранят первого бойца в ногу или бедро, чтоб от боли закричал, закорчился, и ждут. Ну, ре­ бята, знамо, на выручку... Вот тут снайперши их и начинают крошить. На моих гла­ зах одному пареньку полчерепа снесла. Раз мои парни поймали одну... полячку... Она вопит: «Не смейте касаться меня, у меня дети!» Серёга, дружок, говорит: «Гош­ ка, да она, сука, шестерых наших положила, а мы не трогать?» Пустили через роту, а потом гранату за пазуху и с девятого этажа... До шестого не долетела, взорвалась... Георгий это рассказывал, а Елена вспоминала, как год назад, в 1995-м, пошла со знакомой во Дворец Культуры на проводы ребят в армию. Незадолго до этого в их городок пришла страшная весть о том, что в Грозном погиб недавний выпускник школы Василий Канатский. Это событие настолько потрясло всех, что проводы ока­ зались окрашенными горечью слёз. На сцене призывникам зачитывались отрыв­ ки из сочинений-откликов - старшеклассников, которые хорошо знали Василия. У многих взрослых при этом чтении перехватывало дыхание, в горле стоял ком, а в глазах тех, кто прошёл страшное испытание Чечнёй, ужас и боль застыли. Ведущая читала: «Я сына родила не для войны!» - и чувствовалось, какими не­ имоверными усилиями она сжимает в горле свой собственный стон. У неё тоже был сын призывного возраста... А мальчишка-школьник писал: «Большая трагедия. Не могу себе представить, что я отучусь, войду во взрослую жизнь, а там года через два умру. Тогда зачем мне учиться, зачем жить до восемнадцати лет? Я, может, всю свою юность готовился, чтобы жить, а не для того, чтобы так скоро умереть...» Георгий говорил, а Елена смотрела на него и думала: «Как рано этого человека состарила жизнь!» А тот монотонно продолжал своё горькое повествование, будто вовсе не для неё совсем, а разговаривая сам с собой. Она не была даже уверена, видит ли он её. - Солдатики в роте со школьной скамьи, автомата по-настоящему в руках не 447