Большакова Н.П. Два романа. Мурманск, 2016.

- А почти каждый день случай интересный. Город-то у нас немаленький. Тебе, Пушкарёв, про какой рассказать? Видимо, этот самый Пушкарёв почувствовал в старшем коллеге издёвку и чуть обиженно сказал: - Да я ведь не из праздного любопытства спрашиваю, просто готовым хочу быть, а то в училище одна теория, а на практике выходит совсем другое... - Да ладно, не обижайся, я ведь таким же салажонком лет десять назад на скорую работать пришёл и тоже у всех всё спрашивал. А насчёт случаев - то они разные бы­ вают, вот такой, как этот, что у барышни с повреждённой ногой, можно благоприят­ ным назвать, а частенько приходится на стреляные, колотые и резаные случаи вы­ езжать. Стреляные пореже, а колото-резаные, так те через смену да каждую смену случаются. На бытовом уровне. Люди очень странные существа: кто в шею ножом пыряется, кто в легкие, кто в сердце, кто в желудок, а бывают и другие. Например, старые женщины вызывали скорую потому, что не могли заснуть и им требовался человек, чтобы душу излить. А раз я, вот как и ты, только-только училище закончил, работать пришёл и поехал с бригадой на вызов по маточному кровотечению. Дев­ чонка к подружке своей вызвала. Приезжаем, а та в ванне лежит, пятнадцати лет... - Что, и матери рядом не было? - спросил Пушкарёв. - Да нет, конечно, она в город из деревни учиться приехала, ну и забеременела. Посмотрели, а у неё уже головка ребёнка прорезалась. А доктор со мной молодая, растерялась, спрашивает меня, будто опытного фельдшера: «Ну что делать будем?» Я отвечаю: «Рожать, что же ещё?» Она побелела, и я понял, что мне самому всё де­ лать придётся. Ну и помог девчонке родить: головку ребенка повернул, переднее плечико вывел, короче, сделал всё, как учили, пуповину перерезал, сам-то ведь тоже роды впервые принимал. - А чего докторша-то испугалась? - Так доктора роды-то не принимают, в основном мы, фельдшеры. Короче, плод вышел, я его по попке постукал, слизь изо рта отсосал, и он запищал. Завернул мальчишку, и только тут обнаружил, что второго фельдшера, тоже молодой жен­ щины, рядом нет. Пошёл искать, где она. А она на кухне бумаги составляла. Сидит синяя от страха и возле носа вату с нашатырём держит. Спрашиваю: «Ты чего?», а она, извиняясь, негромко произносит: «Испугалась. Кровь видела, раны большие и маленькие видела, а при родах ни разу не участвовала. А вдруг малыш мёртвеньким родился бы?» Так вот и получилось, что мне салагой пришлось роды одному при­ нимать. Роддом метрах в ста, а у неё послед не отошёл, что делать? У нас положе­ ние - рожениц, если послед не отошёл, в больницу не доставлять. Звоню в роддом, спрашиваю врача, что делать, а он мне, мол, не дрейфь, вези. Погрузили мы её на носилки - и в больницу, а там как раз дежурил главный врач. Здоровенный такой мужик, с руками, что сковорода. Мы к нему, мол, что де­ лать, послед-то не вышел, а он молча к девчонке подошёл, рукой-сковородой на живот ей нажал, всё вмиг и вышло. Потом наша бригада этого недоношенного ре- бенка-отказника в детскую больницу отвозила. Фельдшерица Люся наша и говорит непутевой мамаше, мол, назови его именем Андрей, в честь того, кто роды у тебя принял, та только кивнула. Так мы мальчонку и записали. 428