Большакова Н.П. Два романа. Мурманск, 2016.

заходящуюся смехом, они тоже начали смеяться и потешаться друг над другом. А когда вышли все, договорились, что на работе скажут - фильм совершенно неинте­ ресный, занудный, что зря только деньги потратили... Но дня через три кто-то всё же проболтался и пошли слухи, как Полякова своди­ ла заслуженных работниц комбината на историческую порнографию... Те женщи­ ны, кто не попал на этот фильм, начинали выспрашивать у тех, кто посмотрел хоть какие-то, подробности. У продмага Страну лихорадило. Куда-то стали исчезать из магазинов продукты. А уж если что-то на прилавки выбрасывалось, люди, давясь в очередях, хватали всё подряд, порой далеко некачественное и просроченное... Людям перестали нормально пла­ тить заработную плату, задерживая на несколько месяцев, ввели карточную и та­ лонную системы, как в годы войны. В карточку по женскому ассортименту входила: верхняя одежда, обувь, головной убор, блуза, платье, костюм, колготы, косметика, комплект постельного белья, джемпер, кофта, спортивный костюм, женское белье... Мужской отличался только тем, что предлагалось ещё махровое полотенце и три пары носков, примерно то же было в карточке и для детей. По телевидению одни разговоры - о голодовках, забастовках, ваучерах, приватизациях, которые в народе сразу метко прозвали прихватизациями. В 1992-м цены взлетели в 26 раз, а в 1993- м - в 10, при этом рост заработной платы вдвое отставал от роста цен. Однажды Светлана стала свидетельницей, как собравшийся у магазина народ бурно обсуждал вынужденную обязаловку в приобретении ваучеров. - Это всё Ельцин, нынешний наш президент, Указ о приватизации издал, чтобы поскорее государственное имущество в руки предпринимателей передать, - под­ нимая вверх указательный палец, грубовато прокричал Степан Тарасов. Последние годы его редко кто называл Похмелычем. После смерти друга своего Леонида он пил совсем немного, а с вводом сухого закона и совсем перестал, зато начал занудствовать и поучать всех, кто попадался на его пути: - А вы слышали? Совхоз Светлого тоже прихватизируют. Теперь хозяевами там будут, едят тя мухи, все, кто там работает. - Ты прав, Назарыч, прав. На все сто прав, будто до сего дня совхоз нам чужим был, - прохрипел бывший бригадир совхоза Пётр Васильевич Зайченко, - и чек в 10 тысяч рублей каждый получит. И не было бы Светлое Светлым, если б не нашлось в нём тех, кто серьёзные разговоры, приводящие обычно к ругани и ссорам, не мог бы перевести на другие рельсы... Якимовна Петухова, подбоченясь, пошла на Зайченко, подталкивая его своим большим животом с озорной частушкой: «Ваучер мой, ваучер, / Я тебя приобрела, / Бумажка ты безхозная,/Десятитысячная». И хоть Зайченко пятился от сказившейся бабы, всё ж прижатым к стене магази­ на животом Якимовны оказался быстро. И смешно выкрикнул в народ: - Люди добрые! Эта баба думает, она одна такая ушлая, частушку, вишь, спела! А мы тоже не лыком шиты, тожеть наслышаны их. 412