Большакова Н.П. Два романа. Мурманск, 2016.

хотя о с о б о г о ж ел ан и я пи сать н е бы ло. Н есколько м и н у т т у п о см о т р ел а н а чисты й лист, а з а т ем , н е отры ваясь , п ош ёл текст. Д оп и сав д о в о зв р ащ ен и я Т упицы н а и з о т ­ пуска, о н а о б е с си л ел а . Ей вдр уг н е с т е р п и м о за х о т ел о сь сп ать , сл овн о и з н е ё вышла вся ж и зн е н н а я эн е р ги я . Два д н я в д н е в н и к н е загляды вала и , н ак о н ец , на р а б о т е зак он чи л а . П рочитав то, ч т о зап и с ал а , о бн ар уж и л а , что п и сал о сь в се бу д т о от е г о д уш и , с н ек о т о р о й т о п о р н о с т ью в сл ов ах , сл овн о о н а запи сы вал а за к ем -т о втор опях: «Сейчас, когда моя душа освободилась от ненавистного тела, я уже спокойно могу рассуждать о том, что произошло. Последние полгода были пиком моей душевной дисгармонии. При жизни я никогда не произносил столь высокопарных слов, я их просто не знал. Но, оказывается, душа намного совершеннее, когда она свободна от тисков телесной оболочки. В начале лета я даже стал успокаиваться. Повальная миграция из городка вселяла надежду. Наконец-то отсюда убрались такие выскочки, как Костычев и Бахтин, без них стало гораздо легче дышать. А командированные безвредны. Глядишь - и выпить «на халяву» дадут. Я с Женькой Тарасовым жил. Молодой, тоже со своим норовом. Хотел сбежать, дурак... Ну, были у нас стычки. А нечего связывать меня по ночам, когда я лишку пере­ бирал. Да куда ему! Он хлюпик. Со мной и четверо здоровых мужиков не справятся, если захочу. Чего-чего, а силушка у меня имелась. С каждым прожитым днём она откладывалась, копилась во мне. Кто-то упраж­ нениями разными мучился, а я свою ненависть к жизни в силу вкладывал. Не так-то легко её удерживать и скрывать, чтобы не заметил никто. Когда, бывало, выпью, голова словно пустая делалась, а затем её на куски адская боль раздирала. И вот тут, если силе не дать выхода, раздавит. Мне было всё равно, что делали мои руки, ноги, туловище, лишь бы только избавиться от избытка силы, бьющей в голову. Совсем плохо стало, когда я узнал, что горбун Варакин повесился. Словно тень его начала преследовать меня. Звать, звать за собой. Однажды приснился сон. Сестры привиделись. Долго смотрели на меня, а потом сказали: «Ты, Коля, хоть попрощаться приедь, коль ужрешил уйти от нас». Я их спра­ шиваю, куда, мол, я уйти решил. А они говорят: «Тебе виднее, Коля, только ты всё равно приезжай проститься-то». Сестры пропали, и встал Варакин. Говорит: «Чего медлишь-mo? Мне одиноко одному. Я уж заждался тебя. Только совет прими: другой путь избери. Петля до сих пор душит меня». Я во сне смотрю на него, силюсь что- то сказать, рот, словно рыба, открываю, а слова не идут. Проснулся весь мокрый от ужаса. Неделя не прошла - в отпуск засобирался, потянуло с родными увидеться, успо­ коиться. В последние дни от боли в голове много пил. Менты в милицию забирали, но разве им объяснишь?.. К сёстрам вырвался, увиделся, а облегчения не получил, и вновь в общагу потянуло, словно дело неотложное там дожидалось. В поезде еду, вижу - мужики бутылку раскупорили. Я к ним поближе двигаюсь, чтоб заметили. В горле першит, аж дышать больно. Ну что им стоит глоток дать? Все губы облизал, пока заприметили меня. Вот ведь паразиты: рюмки две выпил, а денег 383