Большакова Н.П. Два романа. Мурманск, 2016.

эти книжки я на распродажах после их выступлений покупала. Меня тогда родители на год в Петербург для обучения отправляли. Сергей Есенин - красавец! Все мои зна­ комые барышни в него влюблёнными ходили, а мне больше Александр Блок нравился. Очень интеллигентный молодой человек, а Есенин бо-о-льшой скандалист... А вот по­ эзию его я выше всех других поэтов ценила. Именно его стихи помогли мне затем пере­ нести тяготы лагерей. БОЛЬШОЙ РУССКИЙ ПОЭТ! Недаром он и Церковью право­ славной после повешенья отпет был. - А я вроде читала, что самоубийц не отпевали и даже за оградой кладбища хоро­ нили, разве нет? - Вот тут и подумаешь: а сам ли он повесился или ему помогли? Задуматься об этом мне в ГУЛАГе верный человек помог. - А может, тот, кто Вам это сказал, просто придумал, чтобы поэта обелить? - Не думаю, потому как слышала я об этом от матушки репрессированного свя­ щенника, которая срок сомной отбывала, а таким людям доверятьможно полностью. А ежели ты хочешь больше о Есенине и других поэтах узнать, возьми книжицу Рюрика Ивнева «Четыре выстрела», - и протянула мне тоненькую книжку в зеленоватой об­ ложке, потерявшую первоначальный цвет. Я приняла её и стала рассматривать. - А почему «Четыре выстрела» называется? Унего что, дуэли со всеми были, о ком пишет? - Да что ты, Света, конечно нет, - даже засмеялась Прасковья Ильинична. - Это всего лишь образные выстрелы в своих друзей. Почитай, поймёшь. Ты даже представить себе не можешь, Глеб, что для меня было в руки взять книжку Есенина, которую он сам в руках держал! Я теперь его стихи постоянно перечитываю... И всё же прежде я взяла почитать стихи Николая Гумилёва. Очень понравились. Приедешь, я тебе обязательно их почитаю. Некоторые переписала для себя. Рюрик Ивнев об имажинистах Есенине, Кусикове, Мариенгофе и Шершеневиче пи­ шет: «И ты, Есенин, бархатная лапка с железными коготками, как тебя, по-моему, очень удачно окрестила одна умная женщина, и ты, великолепный и выхоленный Ма­ риенгоф, и ты, остроглазый, умный Кусиков, и ты, хулиганствующий Шершеневич, - все вы заслуживаете воображаемых пуль, которыми я пронзаю из своего бумажного револьвера ваши бумажные сердца. В утешение (своё и ваше), если только утешение может доставить кому-нибудь удовольствие, скажу, что я стреляю в вас не от зло­ бы, а от любви, т.е. не от любви, потому что я никого не люблю, а от переполнен­ ного сердца»... Вот так, не больше не меньше, а мы, библиотекари, об этих поэтах, кроме Есени­ на, слыхом не слыхивали. Удивительная женщина Прасковья Ильинична! Благодаря ей я хоть самую малость узнала о поэтах серебряного века. Вот, оказывается, Глебушка, и в наше время в нашем Светлом какие уникальные люди живут! А тут мы в библиотеке с девчатами готовили мероприятия для школьников ко Дню Советской армии, и я решила рассказать им о моряках. Когда материал поды­ скивала, нашла стихотворение, не поверишь, о тельняшке, о которой ты писал мне в одном из своих писем. Даже не стихотворение, а песню «Тельняшка», которая была 360