Большакова Н.П. Два романа. Мурманск, 2016.

- Да, ты, Катя, права на все сто, - подтвердила её слова Елена. - Вальс наши мальчишки танцевать не умеют, танго тем более, что же нас сможет, как этих ста­ риков, согреть? И получается - ничего! Помню, учителя, когда мы танцевали эти быстрые групповые танцы, делились мнениями друг с дружкой: «Когда все, как на ладони, в одном кругу дёргаются, им весело и нам спокойнее». Вот и получилось, что наше поколение без своего особого танца в жизнь вошло. Такие мысли появились у девчат, когда они наблюдали за танцующими, за их одухотворёнными лицами. Елена была благодарна Светлане, что та затащила её в танцевальный кружок и она выучилась там хотя бы вальсу - танцу всех времён и народов. «Вот он и выручит меня, если что», - оптимистично додумала свои мысли Полякова... Так они лечились и отдыхали - мамочки второго корпуса, давая отдых себе и детям... Прасковья Ильинична и Горбачёв В 1989-м Прасковья Ильинична пригласила Светлану с Глебом на своё 77-летие. Когда гости пришли, попросила Светлану заглянуть к себе в спальню. - Узнаешь? - с радостью в голосе спросила Прасковья Ильинична, указывая на портрет. Судивлением Светлана увидела, что вместо ковра над её диваном висит огром­ ный плакат с портретом Горбачёва. Поражённая, подумала: «И где только Праско­ вья Ильинична достала такой?» Но спросила о другом: - Прасковья Ильинична, а что это Горбачёв над Вашим диваном делает? Его портрет не в каждом кабинете вешают, а Вы над спальным ложем ему вдруг место определили. - Светочка, это великий человек, и я влюблена в него, как молодая девушка. Ду­ хом воспряла, сама себе диву даюсь! Он меня, старуху, заставил забыть, что мне уже под восемьдесят. Сейчас я вновь словно восемнадцатилетняя и полна веры в него. - Вы о нём так восторженно отзываетесь, точно души не чаете! Хотя, в принци­ пе, мне он тоже симпатичен. Они покинули спальню, и именинница стала приглашать гостей к столу. Когда был произнесён первый тост, Прасковья Ильинична, обращаясь к Светлане, произнесла: - Симпатичен? Извини, Глеб, я продолжаю наш разговор со Светланой о Михаи­ ле Сергеевиче Горбачёве. Его мало называть, дорогая моя Светочка, симпатичным. Он глобальную перестройку в Союзе и душах людей начал. С ним гласность пришла. Впервые в России без оглядок заговорили о массовых репрессиях. Не ты ли мне из библиотеки приносила читать нашумевший роман Рыбакова «Дети Арбата»? А ког­ да бы ещё, если не гласность, был бы показан фильм Абуладзе «Покаяние»? Ты зна­ ешь, Светочка, как я люблю и уважаю тебя, но сказать о Горбачёве - симпатичен, это значит ничего не сказать. Такое может позволить себе только человек, не пережив­ ший вынужденной эмиграции, гибели близких, не прошедший лагерей и тюрем, когда людей сажали за невинные частушки, как, например, за эту: «Ехал Ленин на телеге / И котомка на боку. / - Ты куда, Володя, едешь? / - Реквизировать муку». Как же так получалось - реквизировать зерно и муку по приказам Ленина можно было, 343