Большакова Н.П. Два романа. Мурманск, 2016.

- Правильно заметила, девочка, от неё, у меня, как видишь, глаза карие, да и у отца Глеба они были не голубыми, а темно-серыми. - Галина Игнатьевна, значит, Вы позволите мне рассказ о Вашей матери записать? - Прошу, потом и Глебу прочтёшь, теперь в этом тайн нет... Судьба Харитины То, что услышала Светлана вечером от Галины Игнатьевны, её очень взволнова­ ла, и тут же, после прихода от неё, она села записать, но не коротко, как рассказыва­ ла Галина Игнатьевна, а что-то додумывая и от себя. Началась эта запутанная история ещё в начале века. В дом некоего Ефима Пе­ тровича Сурядова нежданно пожаловали сваты, приехали из соседней деревни дочь его сватать. Не обнаружив хозяина, повернулись было обратно, но Пелагея, жена Сурядова, послала за мужем в поле девку работную, а сама стала гостей принимать, оправдываясь тем, что не знали, не гадали, что к ним такие гости пожалуют, вот хозяин с работниками с утра на сенокос и отправился. Гости, сидя на лавках, тискали в руках картузы, думая, и что за спешка была по­ сылать их к Сурядову без предварительного сговора. Ну, а коль уж объявили о при­ чине, приходилось терпеливо ожидать. Пелагея - жёнка умная, увидев смущение гостей, решила мысли их угощениями умаслить, позвав ухаживать не кого-нибудь, а дочь свою. Заодно пусть полюбуются, кого сватать приехали: не коса, не хрома их с Ефимом Петровичем дочь Устинька - загляденье одно! Увидев девицу, сваты одобрительно зацокали языками, мол, хороша, ой, хороша дивчина! Устя же, стесняясь, подавала что-то на стол и под пытливыми и присталь­ ными взглядами тут же убегала из горницы. Когда в доме с поля появился Ефим Петрович, хозяева с гостями-сватами по­ сидели для приличия, поговорили, выпили и ударили по рукам в полном согласии обженить детей, а те-то друг друга и в глаза не видели. Женихом Устиньи стал Иг­ натий Нехлюдов. Пожениться-то молодые поженились, но не прожили и месяца, как в 1914 году грянула Мировая война, на которую вскоре и забрали Игнатия. Когда муж уехал, об­ наружила Устинья, что беременна, но куда, с кем о том суженому сообщать? Некуда. Одним словом, война. А в мае 1918-го вошла в их деревню окрашенная густым цве­ том крови революция. Когда семью-то раскулачивать стали, замахнулся было свёкор на одного красногвардейца, да тут им и пристрелен был, а другой свекровь убил, на­ кинувшуюся с кулаками на убийцу мужа своего. Устинья стояла ни жива ни мертва, держа на руках малолетнего ребёнка, трясясь от страха, что и ей не жить. Но ново­ явленные представители власти ее не тронули. Они стали рыскать по двору и скиды­ вать в телегу все запасы продовольствия, что были в дому, ценные вещи, выкрикивая: - Вишь, как мужицкими мозолями кулаки-то сытно жили! - А мы их пах-пах - и всё стало наше... - Тряпье бабье будем брать али этой примороженной оставим? - Аче ей оставлять, коль она примороженная, кидаем всё, своим бабам сгодится... 285