Большакова Н.П. Два романа. Мурманск, 2016.

- Бабуля, да и не цыганка я, - нашла я новый аргумент. Мне её так было жаль, Глебушка, вот я и искала разного рода зацепки для отказа. - Об том не думай. Какого роду-племени здесь не важно, главное - в тебе есть всё для принятия знаний моих. Цыганкам я их как раз и не хочу передавать, не одна ужпро­ сила. Но те, что просили, во зло могут их обернуть. А этого делать нельзя. Надо, чтобы в природе ни в какую сторону перевеса не было. Иначе жизнь нарушится. А как жить, ежели на земле станет больше зла? Ты, я ведаю, не то что человека, зверя обидеть по­ боишься, веря в возмездие, а это и есть главное качество души. Потому тебя и выбрала. После этих слов, Глебушка, она взяла меня за руку, точно обращалась к последнему средству, чем могла удержатьменя подле себя. А я и не сопротивлялась, только спросила: - Вот ты мне, бабуля, про добро говоришь, а сама всегда добро делаешь? - Нет, не всегда, - прямо ответила баба Катя. - Быват, для одного человека мои действия - добро, для другого - худо. Если с его колокольни смотреть, ему-mo от меня зло и достаётся. Потому и дела свои на коленях у Бога перед иконами отмаливаю. - Значит, получается, всем колдуньям ещё и свои грехи нужно отмаливать? - Что ты, что ты?.. - даже как-то испугалась она. - Чёрные ведьмы икон и кре­ стов пуще огня боятся, они ихние души сжечь могут. У чёрных ты в доме не токмо ни одной иконы, но и креста где нарочно нацарапанного не увидишь. - А что, черти разве хотят, чтобы ты добро делала? - Яже говорю, каждому своё. А ужесли я в чужое влезу, обязательно накажут... Ты, наверно, Глебушка, читая мои рассказы о бабуле, думаешь, я тебе сказки рас­ сказываю, да и я бы сама так подумала, если б их участницей не оказалась. Поверь, всю правду пишу. Так вот, на бабушкино Кати предложение я ответила так: - Я очень тебя люблю, бабуля, ты это знаешь, но то, что предлагаешь, принять не могу, не по мне этот груз. Да и учиться хочу, семью, детей, вот что для меня в жизни ценность имеет, - произнесла я со всей нежностью, на какую только была способна, чтобы не обидеть её. Баба Катя грустно посмотрела ещё раз мне в глаза и сказала: - Я уважаю твоё желание, уважаю отказ, но предупредить должна: кое-что из своих знаний я всёже успела тебе передать, не сердись. Они в тебе открываться после тридцати лет начнут, когда обо мне вспоминать начнёшь. А ещё запомни: придёт время тебе в храм прийти, найди там икону Иверской Божией Матери, помолись, по­ может твоей беде. И вообще чаще Бога поминай, жизнь прямее будет идти. Такие вот дела... Как видишь, и ведьма с Богом в сердце живёт. - Трудно мне, бабуля, тебя понять, как можно сочетать Бога и колдовство? - А трудно - и не понимай. Бог каждому своё служение по жизни даёт. У меня такое. Время всё на свои места расставляет... Одно скажу - ещё на моём веку Россия прохиндеями-колдунами наводнится и к иконам в церквах Боженька допустит людей... Только о какой беде бабуля говорила, я в толк не взяла, а спрашивать побоялась. Она сама говорила: пока не знаешь, крепче спишь... Так я и живу. Скоро экзамены, в этот раз нужно будет сдавать «Русскую и совет­ скую литературу», а также «Детскую литературу», потом летняя практика, хочу попроситься у нас в Светлом её проходить... Глебушка, дорогой, пиши больше о себе, о Севере, друзьях... Оставайся смиром. Детские чмоки в обе щеки. Твоя Светлана». 250