Большакова Н.П. Два романа. Мурманск, 2016.

бы и поменьше, потому как после еды тяжело выходить на плац. Так и живу. Главное - ты себя береги, да пиши, что у нас в Светлом нового, мне всё до самых разных мелочей интересно. Обнимаю и целую. Твой сын, морской пехотинец Глеб Казаков». Прочитав письмо, Света задумчиво произнесла: - А вот мне, Галина Игнатьевна, Глеб об этом не пишет совсем. Больше про Се­ вер, а про бытовые условия - ни строчки, ни полслова, даже обидно как-то... Галина Игнатьевна подошла к Светлане и прижала к себе, как родную. - Ты девушка, зачем же он тебе о портянках и мозолях начнет писать? Такие подробности только матерям и пишут, чтоб успокоить их. Ведь для нас главное, чтобы ребёнок накормлен был, тепло одет, здоров. В том, что Глеб мой вырос чело­ веком порядочным и настоящим другом, я не сомневаюсь, а вот как он устроился, меня волнует, потому в письмах своих я ему эти вопросы и задаю, а он подробно отвечает. Так что, если тебе нужно узнать о его быте, приходи ко мне его письма читать, лучше сама ему обо всём больше пиши, у меня-то не особо получается, на листик осилю новости написать, а дальше и не знаю, про что рассказывать. В этом у меня одна надежа на тебя. Договорились, Светочка? - весело закончила Галина Игнатьевна. - Договорились. Я ему и так письма в тетрадках за две копейки пишу, плюс- минус лист - и письмо готово, - произнесла, смеясь, Светлана. Галина Игнатьевна руками всплеснула. - Ай, Божички мои, да что же можно на целую тетрадь писать, это ж где столько тем-то найти? - Не знаю, - просто ответила девушка, - как-то сами по себе находятся. Вот и сегодня за письмо сяду. - Ну, пиши, родная, пиши, ему твои письма поддержка великая. Ведь они, солдати­ ки, там, в армии, от девушек своих больше даже письма ждут, чем материнские, пиши, и я жить спокойно стану... Давай-ка мы с тобой, Светочка, чайком побалуемся, а?! - А я, Галина Игнатьевна, и не против совсем, - легко произнесла Светлана... - Я тебе ещё и хорошую сказку расскажу. Хочешь послушать? - Конечно, хочу, - с радостью ответила Светлана. - Ну так слушай. Мне её однажды Прасковья Ильинична Попова рассказала, что в библиотеке на гардеробе работает: «Один человек долго искал идеальное место для жизни. Пришёл как-то в далёкую страну, бродил по городу и радовался, что всё ему здесь нравится, пока не забрёл на городское кладбище и не ужаснулся. На всех надгробиях даты смерти указывали, что люди городка жили всего два-три, редко кто четыре года с точностью до прожитых часов. В страхе человек бежал с клад­ бища, пока не столкнулся со стариком, закричав ему: «Вы чудовища! Вы убиваете своих детей!» Старик показал ему книжечку, висевшую у него на шейной цепочке, и произнёс: «Когда ребёнок у нас достигает зрелости, мы даём ему такую книжицу, в которую заносится каждое мгновение, каждая минута, час настоящего счастья в его жизни. После смерти эти мгновения суммируются и получаются настоящие дни нашей жизни». 245