Большакова Н.П. Два романа. Мурманск, 2016.

хозяйкой, нянькой... И однажды... Анастасия все ещё помнила, как застала мужа в постели с другой, как затем он просил у неё прощения, и они еще какое-то время жили вместе ради детей. Но что-то ушло из Настиной души. Может, тепло, которым она пыталась согреть их супружескую постель? С тех пор ее не оставляло чувство постоянного присутствия в постели чужой женщины. Хотя то постельное белье она даже не стала стирать, а, брезгливо сдернув с кровати, выкинула в мусоропровод. Да, Настя видела, что и муж ее не находил уже в их нынешней жизни душевного взаимопонимания и спокойствия. Все чаще возвращался домой поздно вечером, ложился в кровать, отворачивался от нее и засыпал. Так проходили недели, месяцы и, наконец, они развелись. Он ушел к той са­ мой женщине, но, несмотря на это, все так же продолжал заботиться о детях, о ней, чувствуя огромную ответственность за тех, кого бросил. А может, когда стал жить с другой, сохранял еще теплые чувства к бывшей жене. А возможно, ей просто каза­ лось, что, приходя к детям, их отец ревностно глазами обследовал каждый уголок комнаты на предмет чужого мужчины в доме. Настя много думала о роли женщины в жизни мужчины и пришла к выводу: женщин, умеющих наводить чистоту, хорошо выглядеть, растить детей, - много. Миллионы! Но женщин, сумевших дать мужчине почувствовать его исключитель­ ность, единицы... И от такой женщины ни один мужчина не уйдет. Поняла: нельзя давать мужчине уверенности в том, что она, кроме него, нико­ му не нужна. Ведь умная женщина не настолько самонадеянна, чтобы считать себя верхом совершенства и думать, что ее мужчина всецело принадлежит ей и больше никому. Обычно таких женщин в семьях и подстерегают крушения, разочарования, отчаяние, какие выпали на долю Анастасии. Недаром древние мудро говорили: «В мире нет зла, так как все зло в нелюбви и вне мира». В нелюбви! Отсюда и все беды. После развода с мужем прошло четыре года, а она так никого и не встретила. Мать, видя грустные глаза дочери, однажды призналась: - Это, Настенька, нам по жизни невезенья с тобой написаны. Мне моя мать рас­ сказывала: ходила по саамским погостам старуха, бабила, - роды принимала. Вот пристала пора родиться мне. Мать позвала старуху, а та, приняв и обмывая меня над корытцем, сглазила: «Шестьдесят лет роды принимаю, а чтоб ребенок сразу идти наладился, первый раз наблюдаю». А я, видать, ножками над корытцем за­ сучила. Матери-то - не до старухи и её слов, потом поняла, когда я болеть начала. В Коардек сыйт, где мать жила до замужества, бань не было, да и в Луйяввре, куда замуж вышла, саамы тоже в те времена их не строили. Только при домах коми не­ большие строеньица стояли, именуемые банями. Узнала материна подруга-ижемка про сглаз, уговорилась повести к бабке-знахарке из своих. Натопила та баню и нау­ чила, что делать надо: плескать на каменку, чтобы жар гуще был, и ребенка парить. Сначала мать положила меня поперек под живот к себе на ноги и стала тихонечко веничком похлестывать. Затем вниз головой перевернула и опять била. Сама вся в поту от жара банного, волосы на голове высохли, а мне хоть бы что, словно и не в парной на горячих ногах матери лежу, а в амбаре, где рыбу льдом перекладыва­ ют. Посмотрела коми-знахарка и сказала: «Еще два раза придешь». А мать сдуру 20