Большакова Н.П. Два романа. Мурманск, 2016.

Ей показалось, что чары Карриты, на какое-то время околдовавшие ее, потеряли силу, и она, словно очнувшись после перенесенной тяжелой болезни, стала медлен­ но одеваться. Из всех троих только Каррита оценивала случившееся реально. Она понимала: подчиненность ей Лахэна, она еще могла контролировать, но любовь его она уже потеряла. Надежда была только на то, что праздник скоро завершится и рыжая со­ перница навсегда уйдет из ее жизни. И если раньше она сокрушалась, что у людей не стало денег летать на материк, то теперь радовалась этому обстоятельству. Не настолько же богата эта приезжая, чтобы появляться в Каврале на Алхалалалае каж­ дый год, а значит, Лахэн будет все равно оставаться с ней. Дождь, не переставая, бил по земле. Каррита шла в темноте так же уверенно, как и Лахэн, только Настя от слез, струившихся по ее щекам вперемежку с каплями дождя, вновь ничего не видела под ногами: ни луж, ни грязи. Ей было все равно, куда ступать. Высохшие кроссовки и носки спустя несколько минут снова были на­ сквозь мокрыми. В селе, стараясь не показать своего состояния Каррите и Лахэну, выдавила из себя хриплое: «Пока» и, не оглядываясь, больно прикусив губу, чтобы не разрыдаться, быстро пошла от них, понимая: задержись она еще на минуту - и бросится на шею любимому, тогда никакой Каррите ее не оторвать. * # # Резко распахнув дверь дома Жирковых, влетела в пустую комнату. Стол накрыт разной снедью, непочатыми бутылками - и никого вокруг. - Люба, Начик, кто-нибудь... Никого... Эти высказанные вслух слова, скорее всего, и вырвали из груди ее тот самый надрывный крик, который она смогла укротить в балке и затем силой воли удержа­ ла под дождем. Рыдания, до сих пор душившие ее, наконец, бурным потоком слез стали извергаться наружу. Она ревела в голос, причитая, не пряча и не тая своего горя, благо его не от кого было скрывать. - Божечка мой, Божечка, ну почему, почему, Господи, ты послал мне чужого, по­ чему не дал свободного? Что мне теперь, из рук жены выдирать его? Господи, по­ моги мне. Не знаю чем, но сделай что-нибудь, Господи... На глаза попалась бутылка водки. Настя, растерев по щекам слезы, схватилась за нее как утопающий за соломинку. Налила полный стакан - и залпом выпила. За­ тем тупо стала есть все подряд, мешая красную икру с грибами, балык с вареньем. Хмель не брал. Водку выпила словно воду. Раздирая балык, макала его в варенье и жевала... Она думала: ей надо собраться с силами, пережить эту ночь, а день всегда приносит надежду. Силы могла дать только пища, потому она ела все подряд. Сшумом в дом ввалились хозяева в сопровождении Сергея, Сузвая с Катериной, Харьюза с женой и двух японцев, которые что-то лепетали на своем непонятном здесь никому языке. Перий с переводчиком разместил их у Харьюза, потому им с женой ничего не оставалось делать, как прихватить гостей с собой. Переводчик, сославшись на усталость, в гости к Жирковым идти отказался, но японцы пошли. Возбужденная танцами компания, увидев Настю заплаканной, поедавшей рыбу с вареньем, стала будоражить ее и отвлекать всяческими шутками. Японец хотел 182