Большакова Н.П. Два романа. Мурманск, 2016.

скажет: «Да!» «За сына, за дочь?» - и те, у кого есть дети, не будут сомневаться ни секунды. Оказывается, все идет от малого к большому. Малое - к чему принадлежит человек, и большое - к чему принадлежит это малое. Две неразделимые вещи. Но оттого, что люди чувствуют себя частью чего-то большого, они не должны забывать, что принадлежат и к чему-то малому. Самый идиотский вопрос, который могло придумать человечество, это вопрос, задаваемый ребенку взрослым дядей или тетей: «Кого ты больше любишь: маму или папу?» В этом случае можно представить, что мы все есть семья народов: папа - это государство, мама - этническая общность, а вместе это семья, в которой у каж­ дого свои обязанности. И если ребенок любит маму, значит, любит и папу, просто разной любовью, потому что данное ему папой и мамой тоже разное. Разве можно желание жить лучше, чем мы живем сегодня, назвать нелюбовью к своему государству или национализмом? Конечно, нет. Это нормальное человече­ ское желание. Политики же идеи национального превосходства одного народа над другим используют для достижения только своих целей. Семен говорил о том, что во всем мире сегодня коренные народы находятся в роли вопиющих в пустыне, они кричат, как им плохо, но одними криками ничего не добиться. А что делать коренным народам, у которых не так-то много своих высокообра­ зованных лидеров, разбирающихся в нынешней политике? Да и россиянам не слаще приходится. Пропивают матушку Россию, проедают, продают, уничтожают, забивают, разоряют... А она живет... Убивают русский народ, да не могут весь перебить, потому что Россия есть сердце Земли. Уничтожь серд­ це - омертвеют, отомрут и остальные жизнеспособные части... Только крепостью России будут сильны и коренные народы, потому, как в примере с папой и мамой, Россия будет папой, а как жить без отца? Народ - сирота. Как-то в библиотеке была встреча со шведами, один из которых сказал, что в Скандинавии многие люди призывают спасать Россию, он же считает, что это Рос­ сия должна спасти весь мир, который с огромной скоростью катится в пропасть без­ духовности. Анастасия согласилась со шведом. Она ни на секунду не сомневалась в высшем предназначении России. Удивительно: пока Настя не полюбила ительмена, человека такой же малочисленной народности, как саамы, не чувствовала, не при­ давала значения всем бедам, обрушивавшимся на голову ее родного племени. Да и по большому счету не считала себя причастной к этому племени. Не связывала свою судьбу с ним. Конечно, она читала о проблемах саамов, возмущалась в кругу друзей несправедливым отношением к ним, но все ее слова проваливались в пу­ стоту, размышления оставались кулуарным трепом, газетные строчки не задевали сердце. Она вроде бы и жила со всем этим, но в то же время проблемы саамов имели удивительное качество самостоятельности, совершенно не касаясь ее жизни. Приняв в свое сердце Лахэна, она вместе с ним приняла и груз ответственности, радости и горя не только коренных жителей Камчатки - ительменов, но и своих земляков - саамов. И как бы ни хотела думать только о нем, не могла, потому что ни он, ни она не были отделимы от своих народов. И вбирала в свое сердце все, не боялась, что оно не выдержит, потому что теперь у нее появилась огромной силы защита - ее любовь к Лахэну. 161