Большакова, Н. П. Алхалалалай / Надежда Большакова. - Мурманск : Мурманское книжное изд-во, 2003. - 378 с.

том не говорил. Когда умер, врачи удивились, как он с такой болью жить-то мог, а я знать ничего не знала. — За то, что пил, гулял, дети его не осуждали? — Они на то права не имели, он их любил и был им добрым отцом. Уважали. Ему тяжелее всех приходилось. Мне мою любовь они заменили, а ему— никто. Он пони­ мал, ну-ка, в доме души нет, вот и срывался. Жизнь наша с ним была не хуже и не лучше других. Семерых на ноги поставили, образование дали, в люди вывели. А то, что сами мало имели, так это... Душа у меня за одного Лахэна болит. Он ведь все больше у бабушки с дедом жил, мужа родителей. Мои-то с Морошечного в Палану перебрались, а я, как девчонкой поехала учиться, да застав войну, в Каврале и застряла у родственников. Так и прижилась здеся. Душа болит за сына еще и пото­ му, что вместо учебы связался с женщиной, стал у ней жить, а семьи-то нормальной и не получается... После смерти мужа поняла, своей, ну-ка, юной гордо­ стью разрушила жизнь двум дорогим мне людям. Дети, конечно, -—большая любовь, но иная—материнская! Лю­ бить мужчину—другое. Если вжизти к тебе любовь при­ шла, не отталкивай ее. Она тебя и прощению научит, если будешь сердце слушать, а не умом жить. Я в жизти, ну-ка, гордость выше любви поставила и разрушила все... — А что с милиционером, жив он? — Умер, голуб'онька. Раньше моего мужа еще умер. Тожеть от тоски, наверное. Жизть так у него и не залади­ лась ни с кем, не помню уж, кто и рассказывал мне об том. —А почему вы с почты ушли в доярки, ведь это гораз­ до тяжелее труд? — Труд, и правда, тяжелый, но зато — дети с мо­ локом. 288