Большакова, Н. П. Алхалалалай / Надежда Большакова. - Мурманск : Мурманское книжное изд-во, 2003. - 378 с.

вала в бане, парила в настоях трав. Для нее Лахэн был дороже всех родных, дороже детей. Она молилась богам, всем, каких знала или о каких слышала, только чтобы они вернули ей его здоровым и крепким, чтобы вновь вдохну­ ли в него интерес к жизни, любви. Каким-то звериным чутьем женщина поняла: Лахэн— ее ребенок, ее мужчина, еелюбимый—уходит. И нет силы удержать. Смотрела в окно на тающую ущербную луну и еле сдерживала себя, чтобы не завыть на нее, как собака, не заскулить от тоски и обиды, которые, будто клещи, сжи­ мали грудь. Нутром чувствовала, как нависла над ней чер­ ной тучей беда. Искала выхода и не находила. Душа кор­ чилась, корежилась, снедаемая ревностью, вопила страш­ ным душераздирающим криком в мертвенном молчании. Для тех, кто не спит, ночь — самое лучшее время поду­ мать. Каррита понимала, если Лахэн решил уйти, винить в этом нужно только себя. Но понимать — еще не значит смириться. Как трудно бывает женщине разобраться в своих чув­ ствах, осмыслить свои поступки. Когда любви ничего не угрожает, считается, что так идолжно быть, но, когда над любовью нависает тень угрозы... И все же вместо того, чтобы удержать любимого, боль и отчаяние отталкивают его. Может, в их отношениях еще что-то и будет, но все будет по-другому. Разве Каррита не держала свое счастье в руках крепко и властно? Тогда, что за превращение произошло с Лахэном, как он смог выскользнуть из-под ее опеки? Птичкой выпорхнул и уле­ тел к другой. А как считать, если его душа не с ней, если его мысли уносятся к той, что встала между ними, в но­ вый, неведомый ей мир. И в тот же миг ее собственный мир стал чужим, гнетущим, давящим, как могильная пли­ 201