Большакова, Н. П. Откровенно…: (некоторые дневниковые зарисовки) / Надежда Большакова // Площадь Первоучителей : литературно-художественный и общественно-политический альманах / Мурм. орг. Союза писателей России. – Мурманск, 2006. – № 6.

Рубцова и Есенина в творчестве многое связывает, не только предчувствие смер ти, но и осознание своей значимости для России как поэтов. Есенин писал, что его «степное пенье сумело бронзой прозвенеть», и оно действительно прозвенело. И то же находим в строчках стихотворения Рубцова: «Моё слово верное прозвенит! / Буду я, наверное, знаменит!». И неспроста такая связь между поэтами возникла. Рубцов очень любил поэзию Сергея Есенина и писал своему другу Валентину Сафонову в 1959 году: «.. .невозможно забыть мне ничего, что касается Есенина. О нём всегда я думаю больше, чем о ком-либо. И всегда поражаюсь необыкновенной силе его стихов. Многие поэты, когда берут не фальшивые ноты, способны вызвать резонанс соответ ствующий душевной струны у читателя. А он, Сергей Есенин, вызывает звучание целого оркестра чувств, музыка которого, очевидно, может сопровождать человека в течение всей жизни». Как видим, и сам Рубцов стремился своей поэзией не просто не фальшивить, а звучать «целым оркестром чувств». Ночь перед Рубцовскими чтениями Прошло несколько лет с моего первого постижения Рубцова, и вот, в середине января 2001 года в первый раз писатели приглашают меня поучаствовать на Рубцов ских чтениях в городах Кировске и Апатитах. Думала: а что же мне сказать людям, когда лично с ним не была знакома, литературных исследований по его творчеству не делала, потому, наверно, и перед поездкой долго не могла заснуть, писала в дневник, вспоминая книгу Коротаева «Козырная дама». Помнила, что когда читала её, сидела на очередной сухой пятидневной голодовке в надежде похудеть. И то ли из-за этого чувства мысли были обострены, то ли ещё из-за чего, только думая о судьбах поэтов, так мне их всех жаль стало, что, казалось, душа, разорвётся от этой жалости, не выдержит. Почему-то так всех сразу и увидела. И прошлых веков и нынешнего, кого- то знала лишь по книгам, кого-то лично. И подумалось: да ведь все мы, люди творче ства, со слабинкой своей, с «непутёвостью». И захотелось разом всех прижать к гру ди, пожалеть, приласкать, радость подарить, тепло душевное. Сколько могла, на сколь ко бы хватило, потому что точно знала: ни у кого из них его никогда в избытке не было. Людям глаза раскрыть. Ведь разве знают они, как ранимы души поэтов? Могут почувствовать биение их сердец? Вот, говорят, у переводчиков пульс при работе поднимается до 120 ударов в минуту, а у поэтов? Кто измерял пульс поэта в период рождения его шедевра? Мне думается, в момент творчества пульс поэта гораздо выше пульса переводчика. Именно судьба Николая Рубцова научила меня быть доб рее, прощать в товарищах моих по писательству их слабости, не отталкивать от себя. Это так важно - научиться прощать. Прощать и жалеть. Разве не покорёжены были судьбы Пушкина, Лермонтова, а какие везувии в душе вскипали у Толстого?! А смятение Гоголя, Маяковского, что уж говорить о Есенине, Гумилёве, Цветаевой, Рубцове? А разве безоблачной была жизнь первой саамской поэтессы Октябрины Вороновой? И её судьба лезвием ножа по сердцу проходит. Вот по такому лезвию судьбы и все поэты прошли. А уж о нелепости и трагичности смерти Николая Рубцо ва и говорить не приходится. И как жаль, что сегодня у нас в Союзе писателей оста лись в прошлом душевные вечера-посиделки, когда собирались в компанию человек пять-семь и говорили о судьбе России, о жизни, о творчестве, о многих других ве щах. .. Да и нет уже рядом с нами Владимира Смирнова, Александра Миланова, Вита лия Маслова, Викдана Синицына, других... 1993—1996-й годы были для меня пости жением писательского мира, открытием новых имён, и среди них - Николай Рубцов, известный поэт России с до боли трагической судьбой.