Большакова, Н. П. Колокольная литература Мурмана // IV Масловские чтения, [Мурманск, 15-16 декабря 2005 г.] / Федер. агентство по образованию, Мурм. гос. пед. ун-т [и др.]. – Мурманск, 2006.

Н.П. Большакова КОЛОКОЛЬНАЯ ЛИТЕРАТУРА МУРМАНА Почему в последние годы у людей так возросла потребность в колокольном звоне? Почему поэзия и проза изобилуют примерами описания колокольного звона? Может, потому, что звон многие столетия был нормой жизни, частью русского нацио нального самосознания, гордостью российских храмов - важнейшей и интересней шей страницей русской культуры, раскрывающей ее эстетическую ценность. Но по сле варварского истребления медных глашатаев в 30-х гг. и до конца XX в. звон их по России практически исчез. То страшное время прекрасно описано в четырехтомном романе Николая Скромного «Перелом», когда русский народ «с бесшабашным ухарством крушит церкви, с циничным матом колет в щепки домашние образа» [6, с. 280], скидывает со звонниц колокола. Скромный пишет: «С колоколами, у которых еще прошлой осенью выкрутили языки, управились быстро, час работы - и они один за одним полетели наземь. Раскололся только самый большой - упал со страшным ударом, так что со дрогнулась земля под ногами... Остальные три маленьких уцелели - их свалили на северную сторону церкви, в горку мокрого снега...» [Там же, с. 190-191]. Лауреата «Большой литературной премии» поддерживает своим стихотво рением «Колокол»: молодая мурманская поэтесса Екатерина Исаченкова: ...Колокол, колокол, колокол Грохнул, как проклял, в ночи. Колокол, колокол, колокол - Хватит, замри и молчи... А кто не знает Архангельск - центр русского Севера! Не слышал о Малых Ка релах - музее деревянного зодчества, центральным украшением которого стоит Вознесенская церковь из деревни Кушерика, родовой деревни моего отца, постро енной без единого гвоздя в XVII в. В начале 70-х она была разобрана по бревныш кам и вместе с колокольней перевезена в Малые Карелы. Я вспоминала, как девчон кой, когда с отцом приезжала в деревню, бегала вокруг этого чуда деревянного зод чества, совсем не подозревая о его значимости. Не так-то легко было людям деревень расставаться со своими духовными ценностями, с тем, что определяло их жизнь и сущность, когда в 70-х культурные центры стали забирать у них поклонные кресты, иконы, церкви, колокола. Поража лись, и что за новые басурманы выискались? Об этом в рассказе «Покупаю дом» написал Виталий Семенович Маслов. В варварских 30-х не тронут был колокол де ревни Семжа, так позарились на него в 70-х. Читаем: «Оставьте, товарищи! Дерево забираете - ладно, сгниет, сгорит. А колокол? Он еще десять поколений семжан к истории причащать будет: видите же - около будущего семженского Дома Памяти висит и хранится! Новая жизнь ему тут, в Семже, оправдана и обеспечена!» [4, с. 255]. Но глас семжан услышан не был, и из деревни колокол, как и церковь со звон ницей из Кушереки, перекочевали в Малые Карелы. И хотя в пору моей юности на ней колокола не звонили, зато сейчас перезвоном своим услаждают слух архангело городцев и гостей. Однажды услышав этот перезвон, архангельская поэтесса Инель Яшина не утерпела и передала их звуки на бумагу, точно музыкальную партитуру, так и назвав свое произведение «Колокольные звоны в Малых Карелах»: Динь-дон, динь-звень, Погожий день. Тили-тили, Мы тут были, Доли-дили, ели-пили, 57