Антология саамской литературы / авт.-сост.: Надежда Большакова, Виктория Бакула ; [вступ. ст. Н. Большаковой]. - Мурманск : Опимах, 2012 (Полярный). - 382, [1] с. : ил., портр.

—Владимир Александрович, выпейте, это вам поможет, —сказала я. Владимир Александрович открыл глаза, но встать не мог, на его лице засветилась вымученная улыбка: —Асенька, это ты, я рад, что ты жива, —тихо сказал он. Выпив хвойный отвар, Владимир Александрович вновь забылся сво­ им тревожным сном. Как-то я решилась сходить на Литейный проспект к своей подруге Нелле, проведать её и, может, чем-то помочь. Город, мой любимый Л е­ нинград, был страшен: жуткие глазницы разбомбленных домов, высо­ кие непролазные сугробы, которые никто не убирал, люди, везущие на санках завёрнутые в одеяла трупы умерших родственников — всё это было похоже на ужасный сон. Возле булочной стояла длинная очередь за хлебом, который и хле­ бом назвать трудно. К тем, кто хлеб уже получил, подходили люди, пред­ лагали золото, бриллианты за маленький кусочек хлеба. Но люди, по­ лучившие хлеб, только сильнее прижимали его к себе и спешили к сво­ им умирающим, голодным детям. Дома у Нелли мне обрадовались: «Слава Богу, Асенька, ты жива, проходи, мы сейчас будем обедать», — сказала Неллина мама. Оказы ­ вается, Неллин папа сумел перед блокадой запасти немного крупы — это и спасло их от голода. Крупы было не так много, и впереди были долгие дни блокады, и всё же они поделились со мной самым ценным, что было у них. Они спасли меня от голодной смерти. Неллин папа раз­ ломал несколько стульев из гостиной и растопил печку-буржуйку. Мы сидели с Неллей возле тёплой печки и вспоминали мирную жизнь, учё­ бу в школе, преподавателей, друзей. Наши воспоминания прервали звуки «воздушной тревоги», которые даже после войны часто снились мне. Перед тем как спуститься в бом­ боубежище, Неллина мама дала нам по кусочку печенья. В бомбоубе­ жище я не выдержала, достала печенье и стала есть. На меня устреми­ лись десятки голодных глаз. Заплакали голодные дети: «Мама, я хочу, есть, есть, смотри у тёти печенье, мама...» Не помня себя, я выскочила на улицу, слезы лились у меня из глаз. Мне было безумно жаль этих детей. И страшно от бессилия чем-то помочь. Воротившись в общежитие, я приготовила хвойный отвар и стала разносить его по комнатам. Комнаты были холодные, на кроватях л е ­ жали обессилевшие, истощённые люди. На одной я едва узнала стар­ шеклассника Васю Соснова. Он был моим партнёром по танцам. Как его изуродовал голод! Но несмотря на это, он в ослабевших руках дер­ жал альбом и карандаш. Я дала ему немного хвойного отвара, он улыб­ нулся мне и сказал: — Асенька, помнишь, как мы с тобой танцевали вальсы и танго? Жаль, что этого больше никогда не будет. Асенька, я умираю. Я закричала что было сил: —Вася, не думай так, мы будем с тобой жить и потанцуем ещё, луч­ ше всех будем танцевать! 302