Антология саамской литературы / авт.-сост.: Надежда Большакова, Виктория Бакула ; [вступ. ст. Н. Большаковой]. - Мурманск : Опимах, 2012 (Полярный). - 382, [1] с. : ил., портр.

За канвой остается многое, о чем часто вспоминается, иногда светло, а иногда и с горчинкой, вот об этом и пишет Мария Медведева в своих рассказах. Лучшим и самым счастливым периодом жизни считает она свое детство. Ярким воспоминанием из прекрасного далека остались поездки на собаках. Отец делал женские сани с будкой, маленькая Маша укладывала в будку куклу и вместе с ней шла ставить силки на куропаток. Радостно ей было, что доверяли шести-восьмилетней девчушке такое взрослое дело, и как же гордилась она до­ бычей! А еще помнит, как с четырех лет маме помогала клубки шерсти наматы­ вать для вязанья. Стоит и ручонками маленькими крутит, крутит этот клубок, в окно посмотрит —а на улице дети играют! Заплачет маленькая Маша, плечики затрясутся, но клубок мотает. А мама: «Смотри-смотри, ручки быстрее работать будут!» С каким щемящим чувством грусти и светлой радости вспоминает те­ перь Мария Гавриловна о тех временах! С благодарностью родителям за то, что к труду приучили. Ох, как помогло потом это ей в жизни! В 14 лет осталась Маша с двумя младшими сестренками без родителей. А за два года до этого их насильно переселили в Ловозеро. Ниже родного поселения построили Серебрянскую ГЭС, и Воронье ушло под воду. Семья Маши уезжала на последнем тракторе. Как же не хотелось покидать родные места! Словно пред­ чувствуя расставанье с родиной, девочка старалась запечатлеть в своих детских рисунках отца, прошивающего лодку, мать, занятую работой, окрестности села. Но с переездом эти ее работы сохранить не удалось. Только сейчас захотелось вос­ произвести давно ушедшее, но непозабытое: родное село, родителей, детство. В Ловозере пришлось жить по хибарам, баракам оленеводов, часто неотап­ ливаемым должным образом, без привычных вещей в хозяйстве, да и без хозяй­ ства вовсе, к которому привыкли. Коровы теперь не было, кур тоже. Как детей кормить? В заботах и тревогах о завтрашнем дне первой сдала мама —умерла. Отец долго не выдержал, все просил у детей прощение, говорил, что без Ксень- юшки своей жить не будет, слег в больницу —зашевелился старый осколок. Маша по его просьбе пекла блины и носила ему в течение двух месяцев, но однажды ей сказали, чтобы больше не приносила —отец умер. Уже позже рассказали, что последний месяц отец не мог блины есть, раздавал больным —их подкармли­ вал. Так трое детей остались сиротами. Машу взяла к себе старшая двоюродная сестра, а младших девочек определили в интернат. Вот когда пригодились Маше мамины советы не плакать на людях, держаться, да и всё, чему мама учила, по­ могло ей переносить испытания. И голодала она, ела жмых, и за сестрёнок стра­ дала, и обижена была не раз. Но терпения девушке было не занимать. Позже выучилась, вступила во взрослую жизнь, всё пережитое ушло в прошлое. Ушло. Но забылось ли? Всё чаще возвращает память в родные уголки, где прошло детство. Чем даль­ ше оно уходит во времени, тем ярче картины, его оживляющие. Вот парадокс! Руки человека стирают с карт и земли деревни и села, а память человеческая хранит о них воспоминания и передаёт затем детям, внукам. В рассказах Марии Медведевой мы знакомимся не только с бытом, истори­ ей саамских людей, но узнаем и об их мировоззрении. Что ценно было в тундре 244