Бодрова, О. А. В поисках отражения: саамы Кольского Севера в русской этнографической литературе второй половины XIX - начала XX вв. : [монография] / О. А. Бодрова ; Рос. акад. наук, Кол. науч. центр, Центр гуманитар. проблем Баренц региона. - Апатиты : Изд-во Кольского научного центра РАН, 2014.

авторами этнографической литературы, мы имеем в виду не научный анализ или историографический обзор работ предшественников, а критику как таковую, ставящую под сомнение научные достижения других исследователей. При этом возникает своего рода виртуальный диалог между авторами этнографических текстов, который также является определенной разновидностью интертекста. Предметом обобщенной критики мажег являться сама зтнсярафическая литература о саамах. Если современные научные стандарты направлены на то, чтобы научные данные перед их использованием были подвергнуты верификации, то в российской этно 1 рафии XIX в. неточности в изложении этнографических фактов, заимствованные авторами у других исследователей, могли транслироваться далоьше, все больше искажаясь, что приводило к образованию целых цепей передачи ошибочной информации. Г.Ф. Гебель объяснял это тем, что, «не имея возможности справляться в оригиналах, желающие познакомиться с Лапландией невольно довольствуются случайно попадающими к ним в руки статьями и сочинениями, иногда крайне тенденциозного характера, часто даже с искажением фактов» [Гебель 1909:276]. Этнографы или любые другие авторы, претендующие на высокий уровень этнографического знания, крайне критически относятся к деятельности «путешественников», условного класса исследователей, очевидно, обозначенного в зависимости не столько от профессионального статуса, сколько от степени погруженности в местные реалии. Понятно, что более «опытные» авторы могут отказывай, в праве на достоверность публикуемой информации исследователям, приехавшим на Кольский полуостров на короткое время. Кртпически настроены по отношению к «ттутешественникам» даже сами путешественники - ученые или беллетристы, не говоря уже о местных исследователях. Собирательный образ «гтутешественника», независимо от тощ является ли тог' ученым или дилетантом, воплощается в описании С.Н. /Брылина в фигуре «господина в пенсне, совершающего легкую поездку по Лапландии» [Дурылин 1913: 90]. По всей видимости, в профессиональном плане упомянутый господин относился к этнографам, но по степени своей неосведомленности и отсутствии знания действительных, культурных реалий - к «путешественникам». Обшим местом становится критика такой разновидности «путешественника», как «турист на пароходе». Образ «туриста», недавно прибывшего на Кольский полуостров тга пароходе, занимающегося исследованием «ог скуки», устойчиво входит во многие источники этнографической литературы. Г.Ф. Гебель выстраивает оппозицию между приезжими и местными исследователями (в том числе собой), знающими культурные реалии Севера «изнутри»: «...у меня, конечно, сложились другие взгляды на лопаря, на его жизнь и быт, нежелиу разных туристов, познакомившихся лишь с некоторыми лопарями во время путешествия «в Лапландию» общепринятым способом на пароходе, шедшем вдоль Мурманского берега и заходящем в некоторые заселенныелетомлопарями становища и гавани, и затем описавших свои впечатления в виде фельетонных очерков» [Гебель 1909: 67]. Ог стратегии подрыва в отношении собирательного образа путешественника Гебель переходит к личностной критике, противопоставляя свою точку зрения выводам Н.Н. Харузина, авторитетного в научных кругах, хотя и приезжего исследователя саамской этнографии: «Нельзя поэтомуудивляться, что, на первый взгляд, мое мнение о быте лопаря <.. .> сильно расходится с млением, например, Харузина, хотя в конце концов в главных вопросах - в вопросе об экономическом быте и об отртртельном движении грфры лапландского населения - и этот наблюдатель вполне подтверждает мой взгляд » [Там же]. В целом гагига Харузина, признанная многими этнографами и до сих пор считающаяся базовой для саамской историографии, была названа Гебелем «сентиментальными рассказами» [Гам же]. 47