Бодрова, О. А. В поисках отражения: саамы Кольского Севера в русской этнографической литературе второй половины XIX - начала XX вв. : [монография] / О. А. Бодрова ; Рос. акад. наук, Кол. науч. центр, Центр гуманитар. проблем Баренц региона. - Апатиты : Изд-во Кольского научного центра РАН, 2014.

(к которой относится наличие письменности и обособленной социальной элиты) необходимо учитывать социальный и идеологический уровни рецепции, начиная от' первичней аудитории текста и заканчивая его собирателями и описателями, конструирующими предмет своей научной деятельности. При этом игнорирование любого из этих уровней он называет существенным промахом в теоретико-методологическом и источниковедческом смысле [Панченко 2002: 11]. Этот же методологический подход к изучению источников можно встретить в работах зарубежных ученых. К. Мангейм полагает, что воспринимать историю без ее социальной среды, то есть исследовать и интерпретировать источники вне их социально-культурного контекста, это то же самое, что «представлять себе движение без того, что движется» [Манхейм 2000: 42]. По его мнению, «исследователь, действующий в горизонтальной системе анализа, изучающий определенное течение в литературе, должен будет проследить творческую биографию и художественную эволюцию литераторш, принадлежащих к этому течению, ознакомиться с мотивами и задачами их творчества, уяснил, себе характер аудитории, к которой они обращались, определить доступные им каналы и источники информации, социальную ориентацию их покровителей, социальные и политические симпатии и антипатии самих литераторов» [Маттхейм 2002:28]. Подобный «горизонтальный подход» позволяет использовать данные и методы различных научных дисциплин в синтезе, что придает целостность исследованию и деяаег его результаты более объективными. Несмотря на очевидную обоснованность использования при анализе этнографических текстов модели Бурдье, данный подход все же имеет определенные ограничения. В этой модели внимание исследователя оказывается сосредоточено на взаимоотношениях агентов этнографического литературного поля в пространстве социальной действительности, тогда как изучение любого феномена, связанного с литературой, требует не только социологического, но и филологического анализа. Поэтому при исследовании специфики этнографической литературы аналитическая модель Бурдье может быть дополнена дискурсивным анализом. В центре дискурсивного анализа оказывается понятие дискурса, который дает представление «о предметах или людях, об их свойствах и отношениях, о событиях или действиях, или об их сложном сплетении, то есть о некотором фрагменте мира который мы именуем ситуацией» [Дейк 1989: 68-69]. Днепре является «тонкой контактирующей поверхностью, сближающей язык и реальность, смешивающей лексику7и опыт» [Фуко 1996: 49]. В ходе анализа текста с помощью интерпретативной операции можно дешифровать в тексте то, что последний одновременно «скрывает и манифестирует» [Фуко 1996: 26]. В даштом случае такой ситуацией становится столкновение исследователя во время путешествия по некоторой территории с населяющим ее народом, имеющим, как правило, тип культуры, отличный от типа культуры самого путешественника. При этом в результате этнотрафичсскот о описания данного народа возникает текст, созданный под влиянием определенных установок и представлении исследователя о данной культуре. При анализе этнографической литературы является важным выявить стереотипные представления, которые, с одной стороны, обусловливают описание культурных особенностей народа, с другой стороны, посредством этнографических текстов возвращаются к массовой аудитории, способствуя формированию субъективных образов различных типов культур. При этом анализ самого текста во многом может дать необходимую информацию. Фуко пишет, что «теперь в самой ткани документа можно обнаружить указания на общности, совокупности, последовательности и связи, а все источники следует рассматривать как сиотттанные либо организованные формы представления любого общества» [Фуко 1996: 10]. 22