Бодрова, О. А. В поисках отражения: саамы Кольского Севера в русской этнографической литературе второй половины XIX - начала XX вв. : [монография] / О. А. Бодрова ; Рос. акад. наук, Кол. науч. центр, Центр гуманитар. проблем Баренц региона. - Апатиты : Изд-во Кольского научного центра РАН, 2014.

Некоторые исследователи усматривают корни этнографической литературы в литературе XVIII в., а также в романтизме начала XIX в., проявляющем интерес к «этнографизму и устному народному творчеству» [Фокеев 1991: 3]. Ее появление связывают с «натуральней школой», которая зарождается в русской литературе с деятельностьюВ.И. Даля [Фокеев 1991:7-8]. Интерес к народной словесности характерен также для художественной литературы 1860-х п . Многие писатели этой эпохи (Ф.М. Решетников, В.А. Слепцов, позже Г.И. Успенский и др.) выступают в качестве как собирателей и издателей фольклорных материалов, так и этнографов-бытописателей [Азадовский 1963:126]. В текстах этнофафической литературы проявляются научные, культурные и политические тенденции эпохи, свойственные и этнографии, и литературе. Поэтому помимо этнографической составляющей при анализе тексте® данного вида следует учитывать закономерности литературного развития. Общественное настроение, вызванное крестьянской реформой, стимулировало рост интереса ко всему народному. В результате этнографические описания народов России распространяются не только в научной, но и публицистической, исторической, художественной литературе. Наперекор требованиям «чистого искусства», которое должно служить, в первую очередь, эстетическим целям, в изображениях народной жизни отчетливо проявляется общественная позиция их авторе®: «за старый строй или за искание новых начал общественности» [Пыпин 1891: 400]. Параллельно с изменением общественной идеологии меняются средства ее художественного воплощения [Жирмунский 1979: 150]. Обращение к этнографии преобразует систему беллетристической литературы, отдельные элементы которой проникают в научные тексты. В результате взаимодействия научной литературы и беллетристики, обусловленного общественно-политическими факторами, происходит формирование нового вида этнофафической литературы с ее специфическими особенностями. Третья операция модели анализа Бурдье затрагивает формирование диспозиций агентов. В роли последних выступают российские этнофафы, которые при помощи своих манифестаций, выраженных в конкретных текстах, участвуют в процессе распределения научного и литературного «капитала» в борьбе за «авторитет легитимного производителя» [Бурдье 2005:480]. В отличие от жестко институциализированного научного поля границы поля этнографической литературы довольно размыты. Однако доступ в него предоставляется умением распознать и готовностью признать коммуникативный код, который навязывается авторам стандартами научного этнологического макрополя и зашифровывается в этнографических текстах [Бурдье 2005:454]. Для того чтобы проанализировать диспозиции агентов этнофафической литературы и дешифровать тексты, необходимо учитывать совокупность всех факторов, повлиявших на этнофафическое описание изучаемого народа. В этнофафической литературе отражаются научные и культурные тенденции эпохи, литературная традиция описания, политические интенции, а также общественные взгляды авторов, выступающих представителями интересов своей социальной фуппы. Все эти факторы должны быть учтены при исследовании этнофафических источников и выстраиваемых в них культурных образе® различных народов. С.А. Токарев отмечает, что при изучении этнографических школ или работ отдельных исследователей следует всегда иметь в виду два вида связей: идейные связи данной школы или автора с научными традициями и социальные корни этих взглядов [Токарев 1978: 7]. А.А. Панченко также считает, что при исследовании любого общества с достаточно развитей социальной структурой и сложней системой коммуникаций 21