Бодрова, О. А. В поисках отражения: саамы Кольского Севера в русской этнографической литературе второй половины XIX - начала XX вв. : [монография] / О. А. Бодрова ; Рос. акад. наук, Кол. науч. центр, Центр гуманитар. проблем Баренц региона. - Апатиты : Изд-во Кольского научного центра РАН, 2014.

Интерес к собственному и другим этносам в русской культуре этого времени является не просто завершающей вехой в деде накопления и обобщения собранных знаний об окружающем мире. Он свидетельствует о важном этапе в самосознании русского общества, служит необходимым условием формирования этнической самоидентификации и связан с осознанием потребности сопоставления своего этноса с другими. Влияние колониальной идеологии на подходы к этнографическому описанию автохтонных народов Российской империи Сущностной и наиболее примечательной чертой любого образа, в том числе образов автохтонных народов Российской империи, которые сформировались в этнографии второй половины XIX в., является их субъективная составляющая. Можно с уверенностью сказать, что именно субъективность познавательного процесса принимается во внимание в современных гуманитарных пауках в первую очередь. Этнологическое исследование представляет сегодня интерес не само по себе, а «по тому, как отразились в них общественные взгляды определенной эпохи и по тому, как они сами оказывали и оказывают влияние на общественное сознание» [Токарев 1978:9]. Среди основных факторов, определивших субъективный подход российских исследователей к изучению аборигенных народов, повлиявших на создание их образов в русской культуре, в первую очередь можно выделить общественно-политические взгляды авторов и аудитории, к которой направлено исследование, а также состояние научной традиции, обусловившей способ этнографического описания коренных жителей колонизированных территорий. В этнографии XIX в. в качестве познающих субъектов выступают авторы, выражающие определенные общественно-политические представления своего класса, которые отражаются как в осмыслении собранных этнографических фактов и собственных наблюдений, так и в их обобщении в соответствии с позицией своей социальной группы. От субъективного подхода не вполне свободен даже сам стгбор этнографических данных, которые у различных авторов могут местами противоречить друг другу-. Поскольку сбор факте® - процесс весьма субъективный и зависит от качеств наблюдателя, следует иметь в виду восприятие этих собранных фактов общественностью, которая способна оказывать влияние на результаты работы исследователя, интерпретирующего этнографическую информацию в соответствии с интересами и мировоззрением своих читателей [Сервье 2004: 52]. Так, например, одинаковые явления в рамках этног рафии русских и этнографии народов Сибири описываются по-разному и соответственно ведут к разным выводам и социальным последствиям [Хаккарайнен 2007: 159]. Одной из наиболее острых социальных проблем в России XIX в. являлась проблема колонизации окраин империи, поэтому развитие этнографии этого времени во многом обусловлено требованиями колониальной политики. Идеологическая нагруженноегь многих наук и ангажированность последних способтгы сами по себе представлять материал для гуманитарных исследований. По мнению некоторых, ученых, вообще фактически не существует «обществоведческих занятий вне политики, а тем более вне поля властных и идеологических взаимодействий» [Тишков 2005: 5], и такие науки, как этнография, имеют прикладное значение, существуют и развиваются не то!гько в силу любопытства наблюдателя, но и потому что «систематическое знание всех явлений жизни цивилизованных государств необходимо для самог о государства, для управления им» [Широкогоров 2001: 101]. Одной из практических задач российской этнографии XIX в. становится оправдание колонизационной экспансии как «цивилизационной миссии» [Соколовский 2001:26]. 10