Бодрова, О. А. В поисках отражения: саамы Кольского Севера в русской этнографической литературе второй половины XIX - начала XX вв. : [монография] / О. А. Бодрова ; Рос. акад. наук, Кол. науч. центр, Центр гуманитар. проблем Баренц региона. - Апатиты : Изд-во Кольского научного центра РАН, 2014.

Воровство и убийство чужих оленей, распространившиеся в саамском обществе, большинство авторов считает наносной чертой и придерживается мнения, чго такие случаи редки, и этим способом обогащения пользуются «лишь очень немногие, испорченные уже лопари» [Харузин 1890: 66]. Причины развития этого вида преступления находят в развращающем влиянии русских [Верещагин 1849: 77; Харузин 1890: 66; Харузин 1903: 80], в надежде на безнаказанность из-за сложностей преследования преступника в обширных лесах и тундрах [Ефименко 1878: 51], в «хищнических инстинкгах прошедших суровых времен» [Гебель 1909: 77], а также в пережитках общественного владения оленями [Волков 1996: 53]. По-разному трактуется этнографами сама мотивация нарушения или ненарушения границ чужой собственности в отношении оленей. По мнению В.И. Немировича-Данченко, саам может убить чужого оленя во время охоты в горах, приняв его за своего, но впоследствии обязательно «разыщет владельца животного и вместо убитого отдаст ему равноценного своего оленя» [Немирович-Данченко 1877: 84]. У М.М. Пришвина встречаем рассказ о сааме, который не стреляет в дикого оленя только потому, что подозревает, чго он ручной. При этом охотник руководствуется не соображениями честности, а боязнью мести: «Если бы подальше, в горах, признался он мне, то ничего, можно и кормного за дикого убить, а тут нельзя: тут сейчас узнают, чей олень, - по метке на ухе» [Пришвин 1982: 262]. Г.Ф. Гебель подтверждает факт убийства оленей дальних соседей, попадающих во владения чужого погоста, но отмечает, что имущество живущих по соседству соплеменников стараются не трогать: «На этих пришлых гостей смотрят вполне, как на диких, никому не принадлежащих животных. Правда, при этом обыкновенно щадят оленей ближайших соседей, боясь отмщения» [Гебель 1909: 77]. Неоднозначно описываются взаимоотношения саамов с соседними народами. Несмотря на замечание Н.Н. Харузина о том, что «воровство у русских подвергается среди лопарей меньшему осуждению, нежели кража у одноплеменников» [Харузин 1903: 80], причем по вине самих русских промышленников, большинство исследователей придерживается мнения, что саамы либо исключительно честны по отношению к русским, либо сосуществуют с ними в «довольно согласных отношениях» [В-р 1909: 45]. Олени русских колонистов, прибившиеся к саамским стадам, возвращаются владельцам, при этом установлена даже фиксированная плата за возвращение оленя в размере 2 руб. 50 коп. [Гам же]. Что касается имущественных ошошений между саамами и другими оленеводческими народами (особенно коми-ижемцами18), то тут' огмечасгся острая конфронтация, сопровождающаяся кражей чужих оленей. Этнографы называют различные причины негативного восприятия этих этнических групп со стороны саамского насления: конфликты из-за нехватки природных ресурсов по причине несовершенства местных законов о пользовании угодьями, зависть по отношению к более «трезвым и энергичным» пришельцам [Гам же], несоблюдение обычая возвращать оленей и хищническое расхищение саамских и русских оленей ижемскими оленеводами, чго обусловило рождение поговорки «ижемец, как волк» [В-р 1909: 45]. АЯ. Ефименко пишет о том, чго саамы особенно часто нарушают имущественные границы в отношении оленей 18 Финно-угорская группа, мигрировавшая на Кольский полуостров в XIX в. Синонимичный этноним-зыряне. 116