Бодрова, О. А. В поисках отражения: саамы Кольского Севера в русской этнографической литературе второй половины XIX - начала XX вв. : [монография] / О. А. Бодрова ; Рос. акад. наук, Кол. науч. центр, Центр гуманитар. проблем Баренц региона. - Апатиты : Изд-во Кольского научного центра РАН, 2014.

является независимым и относительно свободным от политических и экономических установок, что имеет как положительные, так и отрицательные последствия. К отрицательным относится недостаток средств, так как общество существует в основном только на частные субсидии и взносы, что тормозит проведение исследований [Записка о деятельности и средствах ИОЛЕАЭ 1913: 6-7J. Однако в культурном плане ИОЛЕАЭ в связи со своими просветительскими задачами сыграло самую важную роль в сообщении этнографических сведений массовой аудитории, а значит, в формировании культурных и этнических представлений о народах Российской империи. Распространению результатов этнографических исследований способствовали научные периодические издания «Этнографическое обозрение» и «Живая старина». Первое издавалось с 1889 г. Этнографическим отделением Общества любителей естествознания, антропологии и этнографии, второе - с 1890 г. Этнографическим отделением Русского географического общества. С самого начала этнография, как и история, была связана в России с западными идеями Просвещения. Первый обзор и оценка российской истории были даны западным мыслителем Вольтером, выпустившим в 1759 г. «Историю России при Петре Великом» [Вольтер 1809]1. Начиная с этой работы, в российской науке появляется традиция рассматривать допетровскую эпоху как период варварства, сменившийся благодаря Петру I эрой цивилизации. В середине XIX в. в Россию проникает эволюционистское направление, которое так же прочно укореняется в исторических науках, в том числе в этнографии, как и просветительские взгляды. Широко распространившиеся идеи Просвещения и эволюционизма подкрепляют идеологию колониальной политики, которая оказала значительное влияние на подход к этнографическому изучению народов России. Таким образом, 1720-е i t . являются одновременно периодом образования Российской империи, создания Академии наук и зарождения этнографии в России, что лишний раз указывает на их тесную взаимосвязь. Помимо политических и научных тенденций в российской этнографии XIX в. отражаются общественные взгляды эпохи. Так, Географическое общество наряду со своими первоначальными исследовательскими задачами начинает исполнять и другие функции: оно становится общественным учреждением, вокруг которого группировались представители различных кружков, объединившихся на почве изучения страны [Азадовский 1958: 3]. В научной среде приходят к пониманию необходимости изучения этнографии собственного народа, который становится «главнейшим и основным интересом времени» [Пыпин 1891: 298]. Как следствие, растет интерес к крестьянской теме, особенно к тем вопросам, которые касаются обычного права. К исследованию культурных особенностей народов России подключаются представители русской интеллигенции, не связанные профессионально с этнографической наукой. Среди них встречаются как местные жители, так и путешественники, готовые проделать долгий путь ради знакомства с культурой другого народа. Все письменные источники, созданные местными жителями, путешественниками, учеными или непрофессиональными исследователями и содержащие этнографические описания, относятся к этнографической литературе, при непосредственном участии которой были сформированы образы народов Российской империи. 1 Издание труда Вольтера опередило на несколько лет исследование отечественного историка В.Н. Татищева. Его «История Российская с самых древнейших времен» была написана еще до 1750-х гг., но начала публиковаться только с 1768 г.