Блинов, В. М. Пространство жизни : рассказы и очерки / Владимир Блинов. - Мурманск : Мурманский ЦНТИ, 2022. - 138 с. : ил., портр.

бы без суда и следствия казнить выжатых непосильным трудом зеков вкупе с неволь­ ным свидетелем - возницей, безнадежно пытающемся убежать от смерти и даже дерз­ нувшим притвориться мертвым, когда роковой выстрел прозвучал. Бесчеловечна, страшна в своей бытовой обыденности сама атмосфера казни: охранники просят обре­ ченных перестать кричать, возмущаться произволом и согласны дать им возможность проститься с жизнью при условии, что те сами снимут одежду, обувь, которые пред­ стоит сдать на склад под отчет. Будто бы не палачами, а людьми остаются они в отно­ шениях со своими жертвами, и неумолимость казни предопределена кем-то сторонним свыше, на ком и лежит вина с сопутствующими нравственными терзаниями. На этом фоне сбор по окрестным лагерям и точкам трупов и вывоз их на места массового захо­ ронения - легкая по мнению многих зеков работа, доставшаяся Похмельному в паре с заключенной, прозванной Варначкой. Уже и не кажется столь кощунственным ее пред­ ложение раздевать мертвых и менять у местных жителей их одежду на хлеб с колба­ сой... Скромный осознает, что даже беспощадно откровенное и пронзительное описание страданий народа само по себе еще мало о чем говорит, нужен критерий для сравнения происходящего наивысшей духовной пробы. Такой критерий единственно возможен: это распятый Христос, принявший на себя все грехи человечества. Писатель обращает­ ся к нему в самую драматическую минуту жизни своего главного героя, когда тому ка­ жется, что пришло время отсчитать последние мгновения перед смертью. И поднимает­ ся в осмыслении происходящего до неимоверной высоты трагизма: измученный, изна­ силованный властью народ предстает в сознании Похмельного распятым на своей Гол- гофе, которая страшнее Иисусовой. Это ключевой эпизод романа, который в пересказе не изложить, лучше процитировать: «Слишком просто, чтобы распятому стать Господом? Это иное дело, это пусть цер­ ковники доказывают, но то, что карательные казни в Гражданскую войну еще проще были, он сам тому свидетель. Мало ли людей развесили на воротах, на сучьях верб и осокорей, на крыльях ветряков за околицей, ведя обреченных к месту казни в окруже­ нии озверевшей и рыдающей толпы. А то еще проще, без толп и шествий: одни, тайно ненавидя, предали - уж он-то знает, как это бывает! - другие, мстительно и открыто торжествуя, ввалились в хату, выволокли во двор, два-три сабельных взмаха, пара вин­ товочных выстрелов, сыромятная удавка - и тот, кто только что радовался жизни, те­ перь висит, непомерно вытянувшись, покачиваясь на ветру, либо валяется в пыли окро­ вавленным трупом... Так же, видимо, казнили и Христа, коли Он по плоти был обыкновенным челове­ ком... Кто-то сразу ушел, не выдержав жуткого зрелища. Но большинство осталось,