Блинов, В. М. Последний романтик / Владимир Блинов. - Мурманск : Дроздов-на-Мурмане, 2019. - 267, [1] с., [6] л. цв. ил., портр. : ил.

248 Последний романтик Кто знает, может быть, внезапно прорвавшаяся боль за своих земляков была последней каплей, переполнившей чашу волнений и переживаний, которая бурлила в нем подобно вулкану... Впрочем, человек не уходит из жизни в одночасье, даже если его смерть происходит почти мгновенно. Все сложнее. Мы ухо­ дим постепенно, теряя одного за другим самых и не самых близ­ ких людей, составлявших часть нашего бытия, самого ощущения жизни. Она становится беднее, однообразнее, ко всему физиче­ ская изношенность организма сужает горизонт. Подходит момент, когда сил уже нет, чтобы предпринять новый шаг, и тогда помо­ гает коротать оставшееся время мысль: случались за прожитые годы дела, появлялись идеи, потенциал которых реализовать од­ ному человеку просто не под силу. В них жизнь человека будет продолжаться... В последние годы, выйдя на пенсию, Юрий Сергеевич задался целью провести основательную ревизию скопившихся бумаг- документов, писем, записей в рабочих блокнотах и дневниках. Решил разобрать даже такую, казалось бы, не очень существен­ ную корреспонденцию, как приглашения на различные мероприя­ тия, поздравления с общими для страны праздниками и личными памятными событиями. Немало было в толстых папках матери­ алов, касающихся его сподвижников на флоте, членов экипажей ледоколов, он запрашивал у них данные, стремясь помочь тому или иному моряку. Вспоминалось при этом отцовское напутствие «Жизнь не с тебя началась и не с тобою кончится...». Теперь он уже мало мог влиять на события, связанные с текущей деятельно­ стью атомного ледокольного флота, но жизнь продолжалась, зна­ чит и прошлое не должно уходить из нее. Сказать категоричнее, что в стиле Кучиева, прошлое это часть жизни. Дневниковые записи Юрий Сергеевич Кучиев делал своеобраз­ но. В строгом смысле дневники остались только после заметных продолжительных рейсов в Арктике, в остальное время он вел деловые записные книжки, касающиеся повседневной работы, но в них вклинивались заметки сугубо личного характера либо размышления, которые уместнее назвать конспектами мысли. В размышлениях Кучиев пытался соединить служебное и челове­ ческое. Никто, похоже, об этих мыслительных экспериментах не знал, иному поборнику рационализма они, возможно, покажутся даже бредом. Что с того. Представления со временем меняются...