Блинов Н. Н. Разноцветное окно (семейные хроники) / Николай Блинов. - Москва : АБЛ ПРИНТ, 2012. - 200 с. : цв. ил., портр.

Истори военнойпоры. Это даже не воспоминания в форме картин или событий, это эмоции в виде вкуса. Например, вкус цветков клевера, травянистый, горьковато- сладкий. У белых и у розовых цветков он разный, у розовых слаще. Если выдернуть из цветка узкие лепестки и пососать их корешки - сладко, как сахар. Мы почему-то называли цветки клевера «кашкой» и активно поедали целиком. Мы питались многими растениями, которые росли вокруг, с ранней весны до поздней осени. Во мне до сих пор живет вкус хвоща, вкус листьев щавеля, крапивы, молодой сырой картошки, вкус каких-то кренделёчков, которые нужно было очищать от зеленого обрамления - я теперь и не найду их в весенней траве. А тогда мы каким-то древним чутьем находили первые съедобные ростки травы после голодной зимы, как собаки находят необходимые им лечебные лепесточки. Также смутно помню приезд отца к нам в эвакуацию на Урал, в Березники. Тоже, больше в эмоциях, в ощущениях вдохновения и радости. Ночью был шум, зажгли свет, разбудили. Запах табака, осязание грубого ворса верхней одежды, сильные отцовские руки... Голым ногам холодно... Отец приехал осенью сорок первого. Я, конечно, не помню даты, но отчетливо сознаю, что в годы эвакуации он был с нами. Вместе с папой приехал Валька, мой двоюродный брат, сын маминого родного брата дяди Коли Хрусталева и тети Любы. Дядя Коля плавал капитаном, а тетя Люба работала операционной сестрой в госпитале, и их не отпустили в эвакуацию. Валька был старше меня на четыре года и сразу пошел в школу в первый класс. Я ходил в детский сад, а Бобка в ясли. Там нас кое- как кормили. Но есть все равно хотелось всегда. Родители с утра до вечера работали на Березниковском содовом заводе. Не помню, сколько хлеба полагалось по карточкам на каждого, знаю, что на всех по-разному: на детей, на иждивенцев и на работающих. Однако помню, что, когда нас с Валькой посылали с продуктовыми карточками за хлебом в магазин, мы всегда просили у продавщицы буханку с довеском, потому что довесок разрешалось съесть по дороге обратно. И продавщица, как ни странно, всегда давала, добрая, видать, была женщина. Мы с Валькой его по-братски делили и съедали с крошками. До чего мне было вкусно, не передать. Самое страшное в жизни было потерять продуктовые карточки. Мы их берегли как зеницу ока.