Блинов Н. Н. Разноцветное окно (семейные хроники) / Николай Блинов. - Москва : АБЛ ПРИНТ, 2012. - 200 с. : цв. ил., портр.

поэтому я их прочитал, испытывая, впрочем, некоторое неудобство. В папке лежали папины рассказы. Оказывается, мой отец - писатель! Это было потрясение. Для нас, воспитанных в воинствующем атеизме, книга являлась чем-то, заменяющим Бога. Главными жрецами- евангелистами этого Бога были писатели. Жрецов было много: мелких, покруче и самых крупных классиков. Я прочитал все рукописи в папке от начала до конца. Там находился один законченный рассказ и начало повести или другого рассказа. Начало повести было про мореходку, про первое плавание по Северной Двине. Законченный рассказ назывался «Парапитек». Теперь я понимаю, что это была сатира на тогдашнюю действительность, вроде гоголевской «Шинели». Я его хорошо помню. Рассказ повествовал про маленького советского человека, который очень старался угодить своему маленькому советскому начальнику. Однажды из-за двери начальнического кабинета маленький человек услышал, как начальник сказал про него своему заместителю: - Да это же настоящий парапитек! Кто такой парапитек, маленький человек не знал, но решил, что это очень высокая оценка его активности, и стал стараться еще больше. Он представлял в деталях, какую награду ему дадут за хорошую работу: повысят в должности, дадут путевку в санаторий или вручат на общем собрании почетную грамоту. А потом он вдруг обнаружил, что парапитек - это первобытный человек, еще более древний, тупой и неразвитый, чем неандерталец. И маленький человек заболел от разочарования. Злой был рассказ, как булгаковское «Собачье сердце». Самое удивительное, что этого рассказа я потом больше никогда не видел. Я думаю, что отец тогда же уничтожил его, боясь последствий - еще очень близко была гибель Николая Демьяновича. Это было году в сорок восьмом, в городе начинались послевоенные сталинские аресты. А некоторые страницы из незаконченного произведения про мореходку и плавание по Северной Двине я потом узнал в отцовской повести «Люди под палубой». После своего открытия я твердо решил тоже заняться литературным трудом. Я долго сидел перед чистой школьной тетрадкой в линейку,