Блинов Н. Н. Анастасiя : опыт интеллектуального детектива : роман / Николай Блинов. - Москва : [б. и.], 2008. - 239, [1] с. : ил.

мелий, опасаясь моей ото дня ко дню растущей попу- лярюсти, отодвинул меня от царственной особы, мне дове­ лось наблюдать своими глазами государево вхождение в силу и власть. Царь-мальчик выказывал недюжинные способнос­ ти и мужал на глазах. Если говорить откровенно, этот процесс не вызывал у меня никаких положительных эмоций — только страх. Мальчишка вдруг понял, что ему, избраннику неба, помазаннику божию, все дозволе­ но: "Хочу казню, хочу милую!"И все ему подвластно: и травы колючие, и гады ползучие, и воды текучие (рус­ ский приговор). К тринадцати годам жизни Иоанн обогнал меня и по росту, и по буйству нрава. Сказывали верные люди, сам не видел, что Иоанн в отроческом еще возрасте якобы велел задушить чем-то неугодившего ему друж­ ка своего по игрищам пятнадцатилетнего князя Ми- хайлу Трубецкого. И тут же и задушили другие друж­ ки царевы. Любимым развлечением царя было скакать верхом на жеребцах по ночной Москве с ватагой сверстников, боярских чад и наводить страх на редких прохожих, кого пугая криками и визгом, а коих грабя и избивая. Без суда и следствия по одному только цареву по­ велению, инициированному, впрочем, группой ближних бояр: Иваном и Михаилом Кубенскими-Ярославскими, да казначеем Головиным —сослали или казнили люты­ ми казнями князей Вельского, Шуйских и иных. С самого детства окружающая челядь и опекуны воспитывали царя моральным уродом. Бояре поощряли его жестокие забавы, убийства животных, муки лю­ дей. "Пусть мальчик потешится. Царю пристала твердость", — говорил его ближайший боярин Андрей Шуйский. Кажется, я был единственным, кто пытал­ ся внушить ему, что это великий грех мучить всякую тварь живую, а "не убий"—одна из главных заповедей христианства. Но не думаю, что мои проповеди 70