Блинов Б.Н. На Востоке. Мурманский берег. 2003, Вып.8.c.144-171.

166 - Тогда уж шесть дайте, как по счетчику, - обиженно попросил кореец. - Перебьешься. Двадцать центов с тебя, за наглость. Мужик резко передернул скорость и больше не возникал. К проходной подъехали во время. Еще оставалось пятнадцать минут. Наши ребята выгружались из какой-то зачуханной тачки, и мы все вместе большой компанией пошли по безлюдным причалам. Впереди свеже­ крашеным бортом маячили «Полярные зори», наш дом, наша территория, наша крепость. На палубе горело освещение и издали, в надвигающихся сумерках она гляделась совсем неплохо. Не вденьгах счастье Помню, как удивила меня строчка любимого когда-то Вознесенского, в которой он, оберегая самое святое, просил: “Товарищ ЦК, уберите Ленина с денег!”. “Да почему же только Ленина, а не сами деньги, источник предательства и лихоимства”, - воспротивился во мне молодой макси­ мализм. Воспитанный в духе времени, всегда в деньгах ощущал какую-то долю неприятия. Может, передалось это от погибшего деда, верившего в коммунизм, при котором деньги должны были исчезнут вовсе, может быть от русской литературы, где в связи с ними часто творились разные недобрые дела, рушились судьбы, разбивалась дружба и любовь. Бо­ гатство всегда противопоставлялось справедливости и добру. Ате­ истическое воспитание имело свои достойные ориентиры. Потом, открыв с опозданием Евангелие, встретил подтверждение своих юношеских предчувствией: все, что сверх меры и не добыто в поте лица, то от лукавого. Так просто, ясно и две тысячи лет известно. Ан нет, не внемлет человек: слова, хоть и самые авторитетные, редко доходят до сердца, существуют где-то рядом и востребованы бывают чаще всего для того, чтобы утешиться в собственных нереализованных попытках их опровергнуть. Все другие стимулы для жизни и труда, не смотря на видимую религиозность многих и многих, словно бы потерялись в последнее время, оставив одно, всеобъемлющее и беспрекословное - “топеу, топеу, топеу, топеу”, - как поет Лайза Минелли. Заход в порт всегда содержит два обещания - праздника и экзамена. Причем все равно в какой, в наш или в заграничный. Насытившись одно­ образной, доступной нам экзотикой востока, большинство команды предпочло бы наш, русский город: свободней себя чувствуешь, родной язык, свежая пресса, никто не таращит на тебя глаза, не старается обмануть. Но экзамен... За несколько дней до прихода на судне объявлен авральный режим. Кэп первый рейс здесь, он еще верит в возможную справедливость. Вместе