Блинов Б.Н. Ой тё!

Ой тё! повернуты. — За его мозги я отвечаю. Уезжайте. Я его на своей машине привезу. Или сами разбирайтесь. — Да нам недолго разобраться —то, — произнес перень, и жесткая усмешка скользнула по лицу. — Его холупу можно ногами разметать в три минуты. — Договорились? — спросил Андрей. — Ладно, мы уедем, — соображая ч то -то , сказал омоновец и пошел к своим. — Чего, Михалыч, убивать будут? — подскочил к нему Окаренок. — Мы так не договаривались. — А как договаривались? — Ну вообще, все же, бля, человек —то живой, как никак, ты же понимаешь. — Да —ра —гой! — услышал он через открытую дверь комнаты. — Смотри, как хорошо! Точеная, как стрела, ножка указывала в потолок. Ирина поглаживала ее, любовалась. Опухоль почти сошла, только синяк разросся и покрыл все бедро. — Посмотри, никуда и ехать не надо. — Хорошая нога. У тебя отличная нога, — пробормотал он, быстро одеваясь. — Ты не хочешь ее погладить? А поцеловать? Такие ножки созданы для поцелуев, ведь правда? — ворковала она. — Прости, дорогая, мне некогда. Ключи! Где ключи от машины, не видела? — Куда это ты с утра пораньше? — удивилась она. — Оставь свои дела, иди ко мне. Мы так давно не были вместе. Или не нравлюсь? — Что ты, конечно, нравишься! Он, наконец, нашел ключи, достал на всякий случай паспорт и выбежал. Милицейских машин не было. Руслан кинулся к нему из —за ограды, грозно зарычал, но отходил по мере его приближения и подпустил к дверям, закрытым изнутри на щеколду. На стук никто не отозвался. Стараясь не растоптать оставшиеся цветы, он добрался до 65