Блинов Б.Н. Ой тё!

Ой тё! глушаком, перекрашенный малярной кистью. И хоть место для обгона было неудачное — на развилке Михайловское — Тригорское, Андрей решил его обойти. А тут мужик этот с дрыном навстречу. И сволота такая, совсем рефлексы не работают, смотрит прямо перед собой, все видйт, а на сантиметр не сдвинется. И тот, на запорожце — тоже. Андрей вплотную к нему прижался. Уж зеркальцем задевает. И вдруг — бац, слева удар жеский, прямой. И справа — мягкий, протяжный. « Сбил ведь засранца,» — похолодело в груди. Он вырулил на обочину, остановился, оглянулся. Мужик как шагал, так и шагает вперед, только дрын держит поперек тела. Этим дрыном, значит, он по машине и вмазал. И как умудрился — разбил зеркало и прочертил по борту борозду. Целил ведь, наверное, в лобовое стекло. — Ты что, мать твою, без глаз! — заорал на него шофер остановившегося сзади запорожца. — Ты мне машину ухайдакал! Господи, и справа тоже! По всему борту краска содрана. Но аккуратненько, без вмятин. Зеркальце прижато к борту. — Вчерась только покрасил. И что же мне прикажешь делать? — напирал мужик, почесывая густые, как у Руцкого, шикарные усы. Стали смотреть его повреждения. Мягкая краска перешла на бок жигуля и выявила на запорожце старую ржавчину. — Я ж его для продажи готовил, — сокрушался мужик. — У меня и краски больше нет. — А чуть вправо дать ты не мог? Видел же, мужик невменяемый. — Видел, а не стал, чтобы тебя проучить. Ишь ты какой красивый. Думаешь, полковник, так все тебе здесь позволено? Не уважаешь нас — теперь раскошелишься. — Ты из Духова? — А то ты не знаешь! Я свояк дяди Федора, Мишка Головачев. — Почему же я не уважаю? — спросил Андрей. — Очень просто — с ним пил, с Витькой пил, а меня не позвал. — Не могу же я всю деревню поить. — Дешевле бы обошлось. Я, может, маленькую у тебя бы всего и выпил. А теперь давай на бутылку, на меньшее я не согласный. Пришлось выложить ему полтинник. Мужик, видно, не ожидал такой легкой добычи: — А нежадный, верно про тебя говорят, — довольный, прогудел 51