Блинов Б.Н. Шерше ля фам (Ищите женщину).

и дотянулся до меня. Бровь была сильно рассечена, кровь заливала лицо и при резком взмахе сбрызгивалась. "Рваный" крутил цепью, опоясал меня раз, другой. Предплечье онемело, рука повисла, как чужая. Уже равенства не было, я пропускал удары, голова стала чумная, тяжелая, меня качало, в глазах расплывчатыми пятнами качались лица. Цепь свистела, рвала кожан, впивалась в тело. Уже не драка началась - избиение. "Только не упасть! Стоять! Стоять!" - как партизан, приказывал я себе. Волчок, разбежавшись со стороны, в прыжке двумя ногами ударил меня в бок. Я почувствовал, как хрустнули ребра, и громада гостиницы повалилась на сторону. Под рукой была сухая трава, припорошенная снегом. Холод хорошо остужал лицо. По снегу расплывалась черная лужица. Я не шевелился, лежал раздавленный, смятый, и только одна мысль приносила злорадное удовлетворение: "Поймаю, отловлю по одиночке! Ох, как же я буду вас месить!". Они не уходили, стояли рядом, переговаривались, матерились. - Кожан хороший, взять, что ли? - Не марадерствуй, Костя. - Шучу, он же драный, - засмеялся профи и добавил, отхаркавшись: - Здоровый, лось. - Ничего, не таких валили, - хорохорился Волчок. - Свое получил. Двинулись? - Он просил по совокупности, - хохотнул "рваный". - Добавить пару раз и шабашим. - Сейчас, закурю. Спичка упала в лужицу крови, по снегу заскрипели шаги. Подобравшись, я успел поймать его ногу при ударе и крутнул до хруста. Волчок с воплем откатился в кусты. Тперь уж точно не встанет. Зря я жалел их вначале, мог бы всех изувечить. Я стоя на коленях, нашаривая здоровой рукой решетку. Надо было подняться, кровь из носа - встать! Цепь захлестнула мне шею. "Рваный" накинул ее петлей - собирался меня прогулять на поводке. 218