Блинов Б.Н. Шерше ля фам (Ищите женщину).

Чего стыдиться-то? Роста, силы, кожана своего? Умения работать или драться? Живите, как хотите, я вас не трогаю , не задеваю, хотя тоже не понимаю, как можно в таких очередях унижаться. Без потрохов этих, что ли, не прожить? Дом есть у каждого, теплая квартира с уютным светом - нет, на мороз поперли. Очередь тянулась метров на пятьдесят, и новые люди подходили, на что-то надеялись. Пожилой мужик с мордой крепкой и простецкой подошел ко мне прикурить. Задымил "Космос", но не отходил - на хрен ему женское общество. - Чего, батя, с утра, наверное, стоишь? - завязал я разговор. - Не, парень, бери больше, я уже два дня отмечаюсь! - с какой-то лихой гордостью отозвался он. - Во, какой ты молодец! - похвалил я. - Внучка у меня молодец - пошла утром в школу и прибегает: "Кур дают, я записалась!". Смекалистая. Всем мужик доволен: и собой, и внучкой. - Слушай, батя, а тебе не стыдно так, вообще, хотя бы перед собой? - напрямую спросил я. - Эк ты какой резвый! - с обидчивым смешком произнес он. - Думаешь, у всех столько сил, как у тебя? - Причем здесь сила? Жрать всем надо. Он задержал на мне сочувственный взгляд: - Пацан ты еще. Доживи до моих лет! - До твоих, до своих... Ты что, с голодухи пухнешь? - Пошел ты!.. - сказал он и матерно выругался. Мужик занял свое место в строю, повернулся ко мне спиной. Я не понимаю или он не понимает? Не понимаем друг друга. Я подошел к нему и тронул за плечо. - Не сердись, отец. У меня книжка лишняя, не растраченная почти. На, возьми, - протянул ему свои талоны. У него вдруг перекосило щербатый рот и затряслись щеки. - Благодетель херов! - заорал он. - Что тебе надо? Я тебя звал, просил? Пьяный ты или чокнутый? Пошел отсюда, не то найду на тебя управу! - Ходят тут всякие, тунеядцы, рэкетиры проклятые! Чо 188