Блинов Б.Н. Эти тёплые дни.

В это трудно поверить, невозможно представить себе, чтобы жизнелюбивый добрый Васька исчез навсегда. И Васька и он сам, ведь когда-то и он останется один на один с последней минутой. Не миновать этого никому. Неужели нельзя? Не можег быть! Как же люди живут, не чувствуют ужаса, зная, что их ожидает. Так жить невозможно. Наверное что-то все же вырабатывается с годами, какое-то чувство самозащиты появляется или вдруг откроется какая-то дверка и ты увидишь, чго это не конец. Не можег природа быть такой безжа­ лостной. Ведь мир разумен, гармоничен. В чем же ра­ зумность смерти? Какой разум может наделить человека такой безысходностью? "Что-то есть, что-то есть, — уговаривал он себя. Вон, Мечников ведь сказал, что бывает, должна быть естественная смерть, и встречал людей, которые устали от жизни, и смерти ждали, как избавления, вполне здоро­ вые, жизнеспособные люди. Конечно есть. Не может не быть. Иначе ведь жить невозможно", — стал успокаи­ ваться он. Но тут же вспомнил, как Аренд, врач Пушкина убил пациента. "Доктор, я умру?” — спросил тот. И Аренд, весь еще в своих мыслях, ответил: "Умрете... все умрем. Пушкин и тот умер” . Но последних слов пациент уже не слышал. Но если не избежать, если все мы ходим обреченные, то как же нам не жалеть друг друга хотя бы за это. Уважать за другое можно, а за это жалеть, как птицу с перебитым крылом, как раненого, которому считанные дни остались. Почему же это унизи­ тельно? — неправда. И Ваське, будь он в сознании, тоже унизительным бы не показалось. Ничего, кроме жалости, Вад сейчас к нему не испытывал и эта жалость возвышала его, делала чище, добрей, связующей и не только с ране­ ным другом — со всеми людьми единой судьбы. В дверь постучали, и она, скрипнув, медленно, очень медленно стала отворяться, и Ваду казалось, что за ней никого нет. Но вот заглянуло чго-то лохматое, черное, и Вад не сразу признал Мишкину овечью шапку. Мишаня пролез весь и на цыпочках осторожно стал подходить. В руках его болталась сетка с красными яблоками ” джа- натан” . Нет его, — объяснил Вад. — Скорая увезла. — Мне на вахте передали, — сказал Мишаня, — тебя декан вызывает. Только что звонил. 99