Блинов Б.Н. Эти тёплые дни.

Мишаня. Когда ты, наконец, думать начнешь? Неуже­ ли ты все еще не понял, что нельзя тратить время на государственность? Она для 101 о и существует, чтобы всех нас унижать, и ты этому потворствуешь своим оп­ тимизмом. — Ну а где же мы живем? Мы в государстве живем. — Кроме государства еще ты сам существуешь, не забудь. Творчеством докажи свою состоятельность, или свободой, тем, что себя сохранишь от его посягательств. Иначе ты раб. — Да как же ему не служить, если это мое, для меня создано, и я здесь хозяин? Надо порядок наводить, а не прята ть голову в кусты. Ты комар, а не хозяин и прешь против бульдозера. Ты посмотри, что оно с людьми сделало! — Твой отец, мой отец. - Это частные ошибки. Они исправлены. Если бы все думали, как ты, их бы никогда не реабилитировали. — Они живы остались. А ге. кто погиб? — Тех посмертно. — Ну а для чего они жизни положили? Ничего, это в прошлом, Миш. Это исправили, исправим другое. Как же это исправили, интересно? Воскресили? — Реабилитировали. Это и есть государственность. А люди-то, люди где? Они ради нас жили. Бесполезно это, отмахнулся Мишаня. По ­ мнишь, у Ежи Леца: "Даже если ты пробьешь лбом стену что ты увидишь в соседней камере” ? Они простились. Мишаня пошел в свой профессор­ ский дом, а озадаченный Вад сел в трамвай. — Я все-таки ему докажу! - твердил он свое. В вагоне он увидел милый профиль Аллочки Вельчин- ской. Она сидела задумавшись, бровки ее смешно хмури­ лись, нежные губы, как крылья бабочки, беззвучно шеве­ лились, будто она стихи читала. Вад улыбнулся и не стал подходить, у каждого свои заботы. Вад признавал, что друг его — большой человек, умница, талант, но все же подозревал, что ему, как и большинству его новых знакомых, свойственна некая отстраненность от жизни. Желание рассуждать преоб­ 84