Блинов Б.Н. Эти тёплые дни.

— Идея твоя, а он ее схавает. Пусть хавает на здоровье, мне не жалко, главное, чтобы ей было хорошо. — Ей-то будет, а тебе? - Если она осуществится — мне тоже будет хорошо. Идея — главное, старичок. Она движет миром. Без нее мы как тени на нашем бренном шарике и только в ней материализуемся. — Шибко уж ты идейный, — сказал Вад. — Ты почему на инструктаже не был? Тебя даже не выкликнули. Ты о чем? Не об этой ли культмассовой экскурсии в дружественную страну? Э го не для меня, старичок. Мне там делать нечего. Кончай свои закидоны! — разозлился Вад. — Нам анкеты выдали. Я на тебя взял, бери и заполняй. Он достал бумаги. — Не возьму и заполнять не буду, — отвел его руку Мишаня. Почему? Неужели тебе поехать не хочется? — уди­ вился Вад. - Хочется — не хочется, какая разница. Я же тебе объяснял когда-то. - Про что? — спросил Вад. Про суп с клецками. А-а-а, — догадался Вад. — Так ты про это?.. Какие глупости! Соображаешь, что говоришь? Этого просто быть не может. Тебя, видно, запугали на всю жизнь... Чего молчишь? - Жду, когда ты кончишь пузыри пускать. Ты мне смешон своей наивностью. - А ты мне своей забитостью, безволием, попусти­ тельством, — Вад никак не находил нужного слова. — Безответный ты какой-то, Мишаня. Я-то как раз — нет, — очень серьезно произнес Мишаня. — Я отвечаю. Чем ты отвечаешь? — Своим смирением? — Почему, смирением? — Я прибор создал. Вада словно по голове стукнули, мягкий такой удар, или ком снега упал. Они дошли до институтской ограды и остановились. Все равно ты неправ. И я тебе это докажу, — по­ обещал Вад. Ну, ну, давай, пузырись, — как маленькому сказал 83