Блинов Б.Н. Эти тёплые дни.

Очень просто, — с нарочитой прямотой заговорила она: — Он мне звонил утром, когда мама уже уходила, говорил, что едет и я не вставала с посмели, ждала его. Он приходил, ложился, потом вставал. Я Ничего не чувство­ вала и мне было гадко. — Зачем же тогда? — преисполнившись к ней сочув­ ствия, спросил Вад. Лорка сказала просто, словно сама удивилась: — Не знаю... любила его. а он хотел этОго. — А потом? — А потом он меня бросил и я очен& страдала. Ужасно мерзко, когда себе не принадлежишь. Было гак унизительно и больно, что я дала слово болып^ никогда не любить. Второй раз мне просто не вынести, понима­ ешь. Ну, я увлекалась, конечно, разные там поцелуйчики, встречи-свидания, но распускаться до любви себе не поз­ воляла. Я сказала себе, что всегда буду хозяйкой положе­ ния. и держалась. А потом ты появился, такой малень­ кий, бездомный, влюбленный. И чего я в тебе нашла? Ваду грустно стало. Какое-то тепло в нем проснулось, тихая жалость, сострадание, будто он только что узнаЛ; что она тоже может мучиться, быть несчастной, пережи­ вать — что-то родственное ему и знакомое. Я теперь к тебе иначе буду относиться, — рас­ троганно произнес он и потянулся к ней. Она резко отстранилась. -- Как иначе? — Не знаю, как, но по-другому. Нет, ответ ь — как иначе? что значит по-другому? резким, неприятным тоном спрашивала она. Мне не передать, — тихо признался Вад. —Ты соображаешь, что сказал? Обыватель! Мещанин! -злобно выкрикнула она. Так рассуждать может только откровенный негодяй! Убирайся, видеть гебя не могу. Вад покраснел, будто его по физиономии отхлестали. А ты -—дура! — сказал он. — Самая обыкновенная дура, хоть и тонкая. Вад поднялся и пошел в прихожую одеваться. От волнения он не мог пуговицей попасть в петлю. Когда он уже дверь открыл, она неслышно в носках вышла из комнаты и положила ему руки сзади на плечи. Милый, прости меня, — прижалась она. — Я в са­ мом деле непроходимая дура. 68