Блинов Б.Н. Эти тёплые дни.

деть фосфорический свет в глубине, и тогда станет легко, свободно и жизнь — или не жизнь? — начнется по-новому. - У тебя губы размазались, — сказал он вошедшей Полине. Она поставила поднос на стол, яркий, с цветами. У нее вся кухня подносами заставлена, входишь, как в цветник. — Она теперь шкатулки расписывает и продает, — не слышала его Полина. — Чтобы на визу заработать. А вот эту она тебе подарила. Смотри, какая прелесть! Вад увидел деревянную коробку и картинку на ней из знакомых, пересекающихся треугольников. В висках за­ ломило. ” Надо усыпить их бдительность” , — подумал он и на­ кинулся на еду. Денег не было ни гроша. Даже на курево. Побудьте здесь, я Ротшильдов проведаю, неудоб­ но, — сказала Полина. Сейчас, он поест, и мы придем, — отпустил ее Мишаня. Пойди, поздоровайся. Ч то я, больной? — погнал его Вад. — А ты здоровый? — Совершенно. Мишаня поверил. Хлопнул рюмку и пошел. Курить хотелось смертельно. Вад вышел в прихожую. В пепельнице у телефона увидел пару приличных бычков и сунул их в карман, быстро накинул пальто и осторож­ но, не клацнув замками, прикрыл за собой дверь. Желтый свет слабой лампочки погружал лестницу в теплый покой. Но освобождения не пришло. Толстые стены казались сводами каземата. Голова болела от тя ­ жести спрессованной тишины. Идти, что-то делать, ку­ да-то стремиться — необходимость движения ощущалась им, как поиски утраченной свободы. Витражное окно волшебно светилось на изгибе лест­ ницы. Казалось, за ним не белый свет, а какой-то иной мир, таинственный и прекрасный заглядывает внутрь обыденной жизни, и возможность приобщиться к нему представлялась реальной и спасительной. Разноцветные треугольники скреплялись свинцовыми прокладками и на ощупь были в наплывах, вздутиях. За 139