Блинов Б.Н. Эти тёплые дни.

Эти теплые дни Вад пробрался к своему месту в уголке и открыл журнал — все никак не мог дочитать Некрасова «Между двух конти­ нентов», а библиотекарша уже требовала. Свежий, прохладный ветерок шевельнул страницы. Аркаша Зяблин решил подышать свежим воздухом, открыл обе створки огромного окна, стоит в стойке —грудь вперед, рука за спину — любуется. А до тепла еще далеко, конец марта на дворе. Аркаша плюнул за окно и обрадовался: —Ого, как высоко! Тут и разбиться можно. Вилька Глинский, жох и проныра, пристроился рядом и ответил с напускным равнодушием: —Ерунда, давай «стипу», я прыгну. —Ну, за «стипу» и я бы прыгнул... пожалуй, - Аркаша по­ чесал в затылке, но прическу не испортил. —Где уж тебе! —засмеялся Вилька. —Ты только в своем падекатре можешь прыгать, как козел. Здесь смелость нужна. —Не в падекатре, а в падеспане. Падекатр —плавный танец, его от груди танцуют, —с чувством превосходства объяснил Аркаша. —Хоть от груди, хоть от зада, а все равно не прыгнешь, кишка тонка, —заводил его Вилька. Ветерок гулял по аудитории, весной пахнуло, свободой. Ок­ но открытое на волю зовет. Последняя лекция. Хорошо! Аркаша недоверчиво спросил: —Правда, даешь стипендию? —Бери, жалко, что ли? —засмеялся Вилька. —Нет, ты, правда, ее даешь? —нажимал Аркаша. —Смотри, при свидетелях. —Даю, даю, все равно струсишь, —отступать Вильке было уже поздно. Аркаша примерялся, вычислял что-то в уме и, улегшись животом на подоконник, посмотрел вниз, на землю. —Прекратите! Перестаньте! Что за дурацкие шутки! —за­ верещали девчонки. Только Аллочка не отреагировала. Сидела, подперев голову ладошкой, как Аленушка у ручья, и грустила. Ему хотелось подойти к ней, поговорить. Хоть он и не знал о причине ссоры, но был уверен, что виноват Васька. Аркаша наконец созрел, закинул ногу на подоконник, не­ ловко, медленно вскарабкался, выпрямился. Не верилось, что он прыгнет. 69