Блинов Б.Н. Эти тёплые дни.

Эти теплые дни —Идея твоя, а он ее схавает. —Пусть хавает на здоровье, мне не жалко, главное, чтобы ей было хорошо. —Ей-то будет, а тебе? —Если она осуществится —мне тоже будет хорошо. Идея — главное, старичок. Она движет миром. Без нее мы как тени на нашем бренном шарике и только в ней материализуемся. —Шибко уж ты идейный, - сказал Вад. - Ты почему на инструктаже не был? Тебя даже не выкликнули. —Ты о чем? Не об этой ли культмассовой экскурсии в дружественную страну? Это не для меня, старичок. Мне там делать нечего. —Кончай свои закидоны! —разозлился Вад. —Нам анкеты выдали. Я на тебя взял, бери и заполняй. Он достал бумаги. —Не возьму и заполнять не буду, —отвел его руку Мишаня. —Почему? Неужели тебе поехать не хочется? —удивился Вад. —Хочется —не хочется, какая разница. Я же тебе объяснял когда-то. —Про что? —спросил Вад. —Про суп с клецками. —А-а-а, - догадался Вад. - Так ты про это?.. Какие глупости! Соображаешь, что говоришь? Этого просто быть не может. Тебя, видно, запугали на всю жизнь... Чего молчишь? —Жду, когда ты кончишь пузыри пускать. Ты мне смешон своей наивностью. —А ты мне своей забитостью, безволием, попустительст­ вом, —Вад никак не находил нужного слова. —Безответный ты какой-то, Мишаня. —Я-то как раз —нет, —очень серьезно произнес Миша­ ня. —Я отвечаю. —Чем ты отвечаешь? Своим смирением? —Почему, смирением? Я прибор создал. Вада словно по голове стукнули, мягкий такой удар, или ком снега упал. Они дошли до институтской ограды и остановились. —Все равно ты не прав. И я тебе это докажу, —пообещал Вад. —Ну, ну, давай, пузырись, —как маленькому, сказал Миша­ ня. - Когда ты, наконец, думать начнешь? Неужели ты все еще не понял, что нельзя тратить время на государственность? Она для того и существует, чтобы всех нас унижать, и ты этому потворствуешь своим оптимизмом. 57