Блинов Б.Н. Эти тёплые дни.

Борис Блинов «Это отец с севера вернулся, с зимовки, —проговорил Игоша с непонятным чувством обиды. —Давай, пойдем!» Он будто чурался отца, не хотел, чтобы я с ним разговаривал. «А чего, посидим, послушаем, пусть расскажет, как там? Белых мед­ ведей видел?» —спросил я, как дурак, ничего не соображая. Игаша все знал, понимал, несколько лет говорил мне, что отец в экспедиции, и я ему верил. Теперь, наверное, боялся, что я его разоблачу. Тогда ведь люди возвращались оттуда не как герои, пострадавшие невесть за что, а как непонятные существа из другого мира, с неясными правами и обязанностями. Людей они чурались, да и люди их тоже. Мы ушли, не дождавшись отца. Игаша что-то сказал ему на кухне и все. Больше я его не видел: Игаша постарался, чтобы он не попадался мне на глаза. Но мне до сих пор пом­ нится взыскующий, вопросительный взгляд этого человека, прошедшего каторгу. Дед мой, наверное, так же выглядел бы. Но деда я, в от­ личие от брата, никогда не видел. Знал только, что он рево­ люционер и погиб в ежовщину. А батя ничего о нем не рас­ сказывал, только пел революционные, дореволюционные пес­ ни: «Как дело измены, как совести рана осенняя ночка темна. Темнее той ночи встает из тумана видением мрачным тюрьма». Серьезная песня, целая история про побег с царской каторги. Про советскую каторгу таких песен почему-то не сложено. В отце была вера в светлое будущее, внушенная, наверное, еще дедом. Мне он ее передавал в пионерском возрасте дос­ таточно просто и бесхитростно. Немножко как бы далековато до коммунизма, самому не дожить, ну а дети, мы-то с братом, непременно будем очевидцами. «Что, и деньги отменят?» —вопрошал я, озабоченный са­ мым насущным. «Ну, не сразу, постепенно их роль умень­ шится, они просто сами станут не нужны. Это не значит, что одним шоколадом питаться сможешь», —объяснял отец. Ком­ мунизм в основном детским сознанием так и воспринимался: денег не надо, бери еды, сколько хочешь и сможешь. «Сколько сознание позволяет», —уточнял батя. Надо, чтобы сознание было на уровне, иначе коммунизм не построишь. «Все в сознание упирается, - часто вздыхал он. —Если бы оно было у всех, таким, как у нас, уже можно было бы по­ строить. А так ведь у большинства оно низкое, все больше для себя стараются, об общем не думают». 310