Блинов Б.Н. Эти тёплые дни.

Борис Блинов «Что мне для тебя сделать? —со слезами на глазах спросил Угер. —Я все для тебя могу!» Она увидела его слезы и вдруг почувствовала внутреннее смятение. Он проламывался через безвестные года, становился ближе, осязаемей, она начинала его видеть и вспоминать. На­ до было бросить все и бежать, скрыться пока не поздно, иначе произойдет катастрофа. «У меня болен ребенок», - сказала она, пряча глаза. Кто кого спасает и как? Сейчас Лялька ее спасла. Она сидела дома и делала уроки. Она была полненькой и здоровой. Но совсем немного пройдет времени, когда отчаявшаяся Лизонь­ ка будет стоять на коленях перед посещающим город минис­ тром и умолять его спасти дочь, больную менингитом. Ми­ нистр будет очарован ее красотой и пришлет вызов: для нее и для дочки в Москву, в кремлевскую больницу. Чудо, сотво­ ренное вождем, облетит весь город. Оценивать и разбираться в чужой жизни —дело зряшное. Но ведь для того и есть литература, и ей подобное дозволено, и, мало сказать, для этого она в широком понимании и су­ ществует. Она как словарь языка, на котором жизнь говорит с человеком. История забытая, давняя, а вот подержи ее чуть- чуть, примерь, приложи краем, что покоя не дает, - уже вроде бы и не чужая жизнь. Втридцатых годах Мурманск особенно развивался. По стра­ не гонялись посланцы Севрыбтреста и вербовали для пред­ приятий развивающегося города молодых способных специа­ листов, привлекая их полярными надбавками и интересной работой. Володя Вольфсон, выпускник Мосрыбвтуза, приехал в Мурманск из Москвы Говорят, что Володя Вольфсон похож был на Угера чертами характера, внешностью, воспитанием. Лиза заметила сходство и не противилась ухаживаниям. Ей нужна была опора, надеж­ ная рука рядом, поддержка. Володя был человек столичный, книги любил, красиво ухаживал — тогда это понятие еще существовало. Водил на концерты приезжих знаменитостей, и в клуб ГПУ —единственное в те годы культурное заведение в городе, где проходили гастроли. Это явление тогда по всей стране было распространено —все лучшее примыкало к ГПУ, такая вот, чекистская, была атмосфера. Она позволяла за собой ухаживать. Он-то сразу ошалел, хо­ дил за ней приклетневанный. Все ахали: «Такой любви больше 302