Блинов Б.Н. Эти тёплые дни.

Мурманская сага верующего человека. Бабушка как бы задыхалась в нашем гре­ ховном, реальном мире, в котором из всех динамиков славо­ словили дьявола, и рада была отстраниться от него, уйти в свои религиозные дали, где обитали мир и добродетель. Но мы этого не понимали. Мы воспринимали ее как чело­ века другой, отжившей эпохи, случайно оказавшегося рядом. Таких старых людей в нашем окружении больше не было, и мы смотрели на нее, как на музейный экспонат. Нам ближе был отцовский дед Николай Демьянович Бли­ нов, хотя я никогда его не видел. Он был коммунист с дорево­ люционным стажем, сидел еще в царских тюрьмах. Мы знали, что он погиб в тюрьме по ложному доносу во время ежовщи- ны. Таким дедом можно было гордиться. Хотя официальная реабилитация тогда еще не пришла и долгих разговоров о нем не велось, но, когда его вспоминали родители, имя деда произносилось с теплом, уважением и значительностью, ко­ торая передавалась и нам, детям. В зрелом возрасте, думая о родне, я пришел к неожиданному заключению: смысл жизни Николая Демьяновича Блинова сос­ тоял как раз в ниспровержении того быта, образа жизни и идео­ логии, которые составляли суть маминой, хрусталевской, фамилии. Отчаянный безбожник, известный в Архангельске своими диспутами с духовенством, совершенно безбытный человек, он претворял в жизнь идею о переустройстве мира, стремясь здесь, на земле, добиться осуществления всеобщего счастья. За осуществление идеи он готов был отдать жизнь. Что и сделал, в принципе, только жизни его оказалось мало. Не Хрис­ тос. Но способность и желание жертвовать собой ради че­ ловеческого счастья была в нем та же самая. На нашем уровне, в семье сошлись две антагонистических линии жизни, породившие революцию. Каждая из них считала свои взгляды верными. Блиновы символизировали прогресс, революцию, новую жизнь и были готовы к борьбе. Хрусталевы исповедовали ортодоксальное православие, веру в Бога, царя и Отечество, готовы были ждать, терпеть и смиряться. В наших родителях эти противоречия уживались без тра­ гедии. И суть здесь не столько в отцовском мягком характере, сколько в заложенных у мамы чертах христианского воспи­ тания, ставящего женщину в подчиненное от мужчины поло­ жение. Странность состояла в том, что зависимость от мужчи­ ны мама признавала только внутри семьи. В общественном 293