Блинов Б.Н. Эти тёплые дни.

Борис Блинов Отец скотницы за ним гонялся с оглоблей, достал его. Раз­ бил ему голову и поломал руку. Но тот все равно жениться отказывался, а когда немного отлежался, исчез неизвестно ку­ да. Маланья родила, такого же черного и строптивого, как отец, дети его часто били. Уже в новые, советские времена, при колхозе, лицо Сталина стали печатать в газетах, и Маланья его признала. Она отправила ему письмо и ждала ответа, надеялась на помощь. Но к ней из города приехали серьезные люди, предупредили об ответствен­ ности за клевету, очень напугали, и она умолкла. Потом районное начальство неизвестно за что выделило ей сруб на баню. Та легкость и точность, с которой бабушка эту историю рассказывала, убеждали в том, что это могло быть правдой. Уже учась в институте, я обратился к препу марксизма-ле- нинизма, чтобы уточнить детали биографии великого вождя. Преп окунулся в детали и, совместив мои сведения с очеред­ ным побегом вождя, сказал, что про внебрачного ребенка ничего не известно, но то, что в той деревне он вполне мог скрываться, реальный вариант. Бабушка умела нас удивлять неожиданной реакцией на действительность наших дней и однажды нас даже напугала. В то время очень популярна была ария Пипиты из оперетты Дунаевского «Вольный ветер». Ее часто исполняли по радио. Мелодия была такая прилипчивая, что не выходила из головы, и я ходил по квартире и орал ее во все горло: «Да, я всегда была Пипита дьявола, а дьяволы не любят унывать». Я не понял вначале, что произошло. Бабушка завыла, заго­ лосила на высокой ноте, стала часто креститься и убежала в кухню, где стоял ее иконостас. Я вошел за ней следом, но она не обернулась ко мне, стояла на коленях, била поклоны и неистово читала молитву. Когда пришли взрослые, она по очереди маме, папе и Коле рассказывала, что весь день я ходил по квартире и кричал: «Авола! Авола!» «Что ты натворил?» — спрашивали не­ понимающие родители. Они вместе со мной не могли вру­ биться, что для богомольной старушки поминание дьявола — тяжкий грех. Она даже имени его произнести не могла, гово­ рила «авола», вместо дьявола. В меня вселился бес, определила она, и я ходил, крича об этом целый день. Чистое пространство ее жизни осквернялось действитель­ ностью постоянно. Находиться в нем — невозможно для 292