Блинов Б.Н. Эти тёплые дни.

Мурманская сага — Ну и вляпались! — сказал брат. — Даже удочку не закинуть. — Ты что думаешь, в озере осталась рыба ? — спросил я. Брат молчал. Потом приспустил свои шикарные болоньевые штаны и стал мочиться. Толстая струя сверкала на солнце и беззвучно, без брызг уходила в ягель. — Может быть, перелезем, — кивнул я на проволоку. — Наше озеро, наше озеро, наше озеро, — не слушая меня, бормотал брат, словно в трансе. Откуда речка течет Рассматривая свою жизнь со стороны, все с большей яс­ ностью ощущаешь в ней совмещение двух предыдущих родо­ вых начал: материнскую и отцовскую линии. По описаниям в книгах и по рассказам мамы, купеческая среда представлялась иной, чем в произведениях Островского. Его купечество более зрелое, устоявшееся. Наши до них, видимо, не доросли. Проявлением успеха у них было знакомство с местным аптекарем, цирюльником, обувщиком. Работали с утра до вечера, с рассвета дотемна. Желание разбогатеть —основная движущая сила семейного труда. Строгая семейственность в доме, хотя дед поглядывал налево и богобоязненную бабку часто заставлял плакать. Ни о какой идее, поисках смысла жизни, ниспровержении установленного порядка не могло быть и речи. Жить, соблюдая Божьи заповеди, — вот и весь смысл. Всякая перемена власти или недовольство ею —великий грех. Наоборот, поддержка устоев и приспособле­ ние к текущей жизни —добро и праведность. Детей с ранних лет приучали к порядку, держали в стро­ гости. В общем-то, обеспеченное детство у детей связано было с обязательным посещением церкви и своими обязанностями по хозяйству. Церковная жизнь не предполагала внутреннюю религиозность, в Бога из детей так никто и не поверил, все выросли атеистами. Может быть, потому что годы созревания пришлись уже на новую жизнь, советскую среду. Все дети после школы покинули семейный очаг и пошли в мир искать новой правды. А купцов-родителей —раскупечили. Они-то, безусловно, религиозные были люди и послушные. Все свое имущество и деньги (а у них уже и пароход появился, 289