Блинов Б.Н. Эти тёплые дни.

Мурманская сага повернулся ко мне спиной. Но в это время откуда-то издалека донесся знакомый голос: «Иду, иду, ребятки!» Потом сверху появилось отверстие, материя упала к ногам, и мы будто снова выродились на свет, увидели озеро с кустом, чуть тлеющий кос­ терок у камня, кучку свежего хвороста, который принес папа, и лучи солнца, высвечивающие вершины сопок. Удочки лежали на берегу незакинутыми. Коля подскочил к своей, наживил и закинул на старом месте. Я еще справиться с брюками не успел, как у него уже трепыхалась на берегу кумжа. Я тоже стал ловить, клевало без перерыва. Папа сготовил чай и позвал нас завтракать, но мы не могли оторваться. «Мне нужно сегодня на работу. Если я не попаду’, будут неприятности». Но мы были как глухонемые, таскали одну рыбину за другой и не реагировали на его увещевания. «Ну что ж , — сказал папа. — Я вас понимаю, но другого вари­ анта нет». Мы с Колей замерли, не понимая, что же он придумал. А он придумал. Подошел к консервной банке, в которой находились черви, перевернул ее на ладонь и швырнул наживку в озеро. Наши отчаянные вопли ничего уже не смогли изменить. Мы проверили банку — ни одного червяка в ней не осталось. Коля держспся, но я уже готов был заплакать, когда папа, показывая на озеро, вдруг сказал: «Смотрите, смотрите!» Что это было, сначала не понять, будто неизвестное явление природы. Там, куда упала наживка, вода словно закипела и начала бурлить. Будто вся рыба из озера собралась на этом пятачке и стала кружить дикий хоровод, расправляясь с обрушившейся на нее наживкой. Она даже не выпрыгивала, а носилась по кругу, по­ казывая верхние плавники, хвосты, спины, и число их былонесчетно. Мы не могли вымолвить ни слова. Смотрели на озеро, потом друг на друга и снова на озеро, словно убеждаясь, что все это не показалось. «Такого я тоже не видел», — сказал папа. Так, молча, мы и сели завтракать и жевали бутерброды, не отводя глаз от озера, где на воде продолжалось светопреставление. Потом мы прибрали место стоянки, затушили «по-пионерски» костер. Батя взвалил на плечи рюкзак, крякнул, и мы двинулись в обратный путь. Пройденная раз дорога не казалась длинной. Мы узнавали озера, виденные вчера, припомнили ручеек, на котором делали перекур, и небольшуюболотинку, усыпанную красной, ещене спелойморошкой. Наше озеро на долгие годы стало своим. Мама уже знала, что если идем «на двадцать первый», то всегда будем с уловом. 287