Блинов Б.Н. Эти тёплые дни.

Борис Блинов ходили. Недаром у Ильфа и Петрова это была заветная мечта всей жизни. Результат оказался неожиданным: потом люди говорили, что пьяный Хрусталев гулял на Пяти Углах в исподнем. На самом деле он был трезв, этого зелья он до войны почти не употреблял, просто захотелось человеку праздника. А может быть, он тогда знал уже Ильфа и Петрова и решил воплотить их мечту в жизнь —Серапионович много читал. В мое время он был один из самых образованных людей в окру­ жении родителей. Знал наизусть всего «Евгения Онегина», любил Брет Гарта и Цвейга. Скоро он женился на красавице-медичке, хирургической сестре знаменитого хирурга Цвинева В. А., основавшего в го­ роде прекрасную хирургическую школу, известность кото­ рой потом перешагнула пределы края. Флот Мурманска быстро рос. Приходили траулеры из Гер­ мании, из Италии, с Ленинградской судостроительной верфи. В Мурманске построили судоремонтный завод. Росла потреб­ ность в квалифицированных кадрах. Серапионович поступил на вечернее отделение Ленинградской корабелки, устроился работать на Ленинградскую судоверфь и вернулся в Мурманск уже дипломированным, квалифицированным корабелом. Он любил работу, быстро стал заместителем главного инженера Мурманской судоверфи. Но, как считали, дальнейшему его росту мешала беспартийность. А в партию его не принимали из-за социального происхождения. Это его нервировало и, возможно, подвигало к употреблению зеленого змия. Но, вообще говоря, зам главного инженера Судоверфи —впол­ не уважаемая и весомая должность. Хотя первоначально пить он начал во время войны. Неудобно говорить «от страха», но случай этому способствовал. Они там все тогда на Мерецкова работали, на войну, строили понтонный мост для той стороны. Серапионовича вызвали в Обком, и сам маршал Мерецков обговаривал с ним условия переправы. Очень спешили, работали и днем и ночью, на воздушные тревоги не обращали внимания, то есть внимание обращали, конечно, —невозможно не обратить, когда земля из-под ног вырывается, —но чтобы легче переносить, они выпивали по стакану водки и снова работали. Те, кто хотел схорониться, побежали как-то в яму, в щель, но не успели, спрятались в снятой пароходной трубе. А немецкий летчик всю трубу из пулемета изрешетил. Из нее после 270