Блинов Б.Н. Эти тёплые дни.

Ой тё! —Договорились? —спросил Андрей. —Ладно, мы уедем, —соображая что-то, сказал омоновец и пошел к своим. —Чего, Михалыч, убивать будут? —подскочил к нему Ока- ренок. —Мы так не договаривались. —А как договаривались? —Ну вообще, все же, бля, человек-то живой, как никак, ты же понимаешь. —Да-ра-гой! - услышал он через открытую дверь комна­ ты. —Смотри, как хорошо! Точеная, как стрела, ножка указывала в потолок. Ирина по­ глаживала ее, любовалась. Опухоль почти сошла, только синяк разросся и покрыл все бедро. —Посмотри, никуда и ехать не надо. —Хорошая нога. У тебя отличная нога, —пробормотал он, быстро одеваясь. —Ты не хочешь ее погладить? А поцеловать? Такие ножки созданы для поцелуев, ведь правда? —ворковала она. —Прости, дорогая, мне некогда. Ключи! Где ключи от ма­ шины, не видела? —Куда это ты с утра пораньше? —удивилась она. —Оставь дела, иди ко мне. Мы так давно не были вместе. Или не нравлюсь? —Что ты, конечно, нравишься! Он, наконец, нашел ключи, достал на всякий случай паспорт и выбежал. Милицейских машин не было. Руслан кинулся к нему из- за ограды, грозно зарычал, но отходил по мере его приближения и подпустил к дверям, закрытым изнутри на щеколду. На стук никто не отозвался. Стараясь не растоптать оставшиеся цветы, он добрался до окна, темного, закрытого желтой пленкой вместо стекла. —Витя, надо поговорить. Открой! В доме объявились признаки жизни, медленные шаркающие шаги заскрипели по половицам, загремела щеколда, и в при­ открывшуюся дверь осторожно просунулась чья-то старческая голова с красными, как у упыря, глазами, направо, налево по­ вернулась, оглядывая двор, и, только когда их глаза встретились, Андрей признал Витьку. —Ты один, Васильич? А то я не выйду. —Один, один. Собирайся, пора. 257