Блинов Б.Н. Эти тёплые дни.

Ой тё! Андрею стало не по себе —он никогда не видел кровавой руки, разве что в кино, но там это не выглядело так страшно. Без лишних слов он повел его к рукомойнику, заставил помыться, что-то спрашивал, но Витька не отвечал, сказал толь­ ко: «Поехали», —и, находясь в какой-то прострации, вяло пошел вслед за Андреем к машине и сел на переднее сиденье. —Направо, - сказал он, когда тронулись, и больше до самого дома не проронил ни слова. —Здесь остановись, —указал он и первым выскочил из машины. Тело лежало посреди двора, на траве, накрытое с головой одея­ лом. Тетка рядышком ползала на коленях и тонко выла, закрыв себе лицо ладонями. Чуть поодаль стояли еще две бабы и переминались, не решаясь приблизиться. Андрей открыл одеяло и пощупал пальцами артерию. Пульс бился медленно и слабо. Вдвоем с Витькой они перевалили тело на одеяло, уже подмокшее, в черных пятнах, и так, на одеяле, затащили в салон. Витька сел сзади, положил ее голову себе на колени и коротко бросил: —В больничку! «Допрыгался, гопник, доигрался», —бессмысленно билась в мозгу пустая фраза. Витька что ли заразил —им овладела какая-то отупелость. Сильные фары рыскали впереди, освещали дорогу, словно две длинные руки щупали, трогали стену леса, соскальзывали к светлеющей полоске неба и на миг исчезали, растворившись в свете. Шоссе трещало, как киперная лента, отдираемая от круглого мотка, и снова наматывалось на колеса, выбирая слабину, сокращая путь к спасению. «Не успеть, не успеть», —тупо билось в голове. Он вдавил педаль в днище и не шевелил ступней. —Пожди, кажись не дышит, —испуганно произнес Витька, и Андрей притормозил, включил верхний свет и настроил зер­ кальце. У Витьки было морщинистое, неузнаваемое лицо. Он наклонился над ее приоткрытым ртом, ловил дыхание, при­ ближая лицо, и коснулся губ. —Не, живая, обознался, —с облегчением выговорил он. — Ехай дальше, да не тряси. Что ж ты трясешь-то! —укорил он. Андрей не стал выключать верхний свет, так было лучше. Он чувствовал за спиной неимоверно емкий салон. Там, в тес­ ноте и полумраке, совершалось какое-то действо. Витькино скорбное лицо в светотени будто сошло с полотна Рембрандта. —Отелло, твою мать! —пробормотал Андрей. 251